со всеми задачами. Так волею судьбы я оказался оторванным от моих возлюбленных кораблей и стал береговой штабной крысой. Такое положение меня совершенно не устраивало, и я стал разрабатывать план по своему освобождению. Первым делом я написал рапорт адмиралу. По неизвестной причине мой рапорт, совершив путешествие по кабинетам, вернулся ко мне на рассмотрение. Недолго думая я наложил резолюцию «думаю, его можно отпустить» и расписался. К сожалению, больше я сего документа не видел – должно быть, он где-то затерялся.
По правде говоря, без работы я не скучал. В гавани всегда находилось по меньшей мере два судна, и я убедил руководство РОО, которому мы подчинялись, когда нашей единственной задачей было патрулирование, в необходимости регулярно инспектировать суда во время стоянки. Моя собственная группа находилась в Скапа уже 10 месяцев, и за это время там не видели ни одного штабного офицера. Я считал, что официальный визит поможет людям ощутить свою значимость, почувствовать принадлежность к событиям. Инспекции обычно проходили гладко – и команды, и корабли показывали себя с самой лучшей стороны, а коммандер Хит проявил себя превосходным инспектором. Стать хорошим инспектирующим офицером далеко не просто. Слишком уж велик соблазн продемонстрировать собственное превосходство, скатиться к мелким придиркам и язвительным замечаниям. Тогда инспекции приносят больше вреда, чем пользы. Но Хит был настолько обаятелен, что всегда пользовался успехом. У нас была только одна проблема с судном, если и не самым плохим, то наверняка самым беспокойным. Странно, но в любой группе всегда со временем появляется судно, передовое во всех отношениях, и одна «паршивая овца». У нас такой паршивой овцой была «Истрия», и, когда дошло до ее инспекторской проверки, я заранее не ждал ничего хорошего. С самого начала все пошло не так, как хотелось бы. Когда шлюпка с коммандером Хитом и со мной пошла к борту судна, нас никто не встретил. Выяснилось, что там неправильно поняли сообщение и ожидали нас часом позже. Дальше было только хуже. На судне было грязно, а в кладовке обнаружился голый человек, которого запихнули туда, поскольку для всех членов команды не хватало форменной одежды. Когда коммандер Хит открыл дверь кладовой, голый крепко спал, причем довольно громко храпел. Осторожно прикрыв дверь, коммандер Хит высказал вполне обоснованное мнение, что здесь нужен не он, а санитарный инспектор.
Я написал еще один рапорт адмиралу с просьбой рекомендовать меня на новый корвет и получил короткий, но вполне ясный ответ – «нет».
Лорд Чарстон покинул нас как раз перед Дюнкерком – он принял траулер. Думаю, тогда у меня тоже была такая возможность, но я грезил о корвете, а их еще было слишком мало, чтобы на него мог надеяться представитель КВДР. Иногда я встречал Чарстона – его траулер в основном курсировал между северо-восточными портами и Исландией. После падения Норвегии было особенно важно обеспечить для нас возможность пользоваться портами Фарерских
