утреннее заседание в Луитполд-Халле, в предместье Нюрнберга, оказалось более чем великолепным; в нем тоже был некий мистицизм и религиозная страстность пасхальной или рождественской мессы, проходящей в громадном кафедральном соборе. Везде море разноцветных флагов. Даже приезд Гитлера был обставлен театрально. Оркестр перестал играть. В зале, где собралось тридцать тысяч человек, установилась тишина. Потом оркестр заиграл «Baden-weiler March», очень легко запоминающуюся мелодию, и, как мне рассказали, именно в тот момент, когда Гитлер совершал свой великий выход. Он появился в глубине зала и, сопровождаемый своими помощниками – Герингом, Геббельсом, Гессом, Гиммлером и другими, медленно зашагал по длинному центральному проходу, и в это время тридцать тысяч рук поднялось в приветствии. Этот ритуал, как говорят корреспонденты-старожилы, соблюдается всегда. Затем огромный симфонический оркестр исполнил бетховенскую увертюру «Эгмонт». Громадные прожектора освещали сцену, где сидел Гитлер в окружении сотни партийных чиновников и армейских и морских офицеров. За ними – «кровавый флаг», пронесенный по улицам Мюнхена во время злополучного путча. Позади него – четыреста или пятьсот штандартов СА. Когда музыка закончилась, Рудольф Гесс, ближайшее доверенное лицо Гитлера, встал и медленно зачитал имена нацистских «мучеников» – коричневорубашечников, погибших в борьбе за власть. Это была перекличка мертвецов, которая, судя по всему, сильно растрогала тридцать тысяч сидящих в зале.
Естественно, что в такой атмосфере каждое брошенное Гитлером слово воспринималось как ниспосланное свыше. В такие моменты способность людей, по крайней мере немцев, мыслить критически испаряется и любая произнесенная ложь принимается за высшую истину. Именно в таком состоянии были собравшиеся в зале нацисты, когда им преподнесли воззвание фюрера. Он зачитывал его не сам. Зачитывал гауляйтер Баварии Вагнер. Интересно, что его голос и манера говорить были похожими на гитлеровские, поэтому некоторые корреспонденты, которые слушали выступление в отеле по радио, думали, что говорил сам Гитлер.
Что касается воззвания, то оно содержало следующие заявления, встреченные такими бурными аплодисментами, будто явились для всех откровением: «Немецкий образ жизни точно определен на ближайшую тысячу лет. Для нас нестабильный девятнадцатый век наконец завершился. В следующее тысячелетие в Германии не будет революций!»
Или: «Германия сделала все возможное, чтобы обеспечить мир во всем мире. Если война снова приходит в Европу, то только из-за коммунистического хаоса». Позже, перед заседанием «по культуре», он добавил: «Только безмозглые карлики не в состоянии понять, что Германия встала волноломом на пути коммунистических потоков, которые могут затопить Европу и ее культуру».
Гитлер коснулся также борьбы, ведущейся сейчас против его попытки сделать нацистской протестантскую церковь. «Я стараюсь объединить ее. Я убежден, что Лютер сделал бы то же самое и думал бы об объединенной
