target="_blank" rel="nofollow" href="#n_120" type="note">[120]. Существенным, однако, как выше указывалось, было обращение бунтарей к молодежи, ее воле, действию.
За контраргументами, предлагавшимися мельниковцами, легче проследить, потому что они излагались в открытых периодических изданиях, хотя и в несколько завуалированной форме. Часть контраргументации поставлялась теми, кто не состоял в ОУН, особенно церковными иерархами. Епископ Иван Бучко, который считался близким сторонником Шептицкого и который позднее стал главой всей Украинской католической церкви, вовсю расхваливал Мельника. Епископ был в то время в Америке с пастырским посещением украинских иммигрантов; в одном из своих интервью в Нью-Йорке он, как сообщали, заявил, что украинские националисты представляют цвет нации, обладают выдающейся личностью в лице Мельника как лидера[121]. Как выше отмечалось, монсиньор Волышин тоже ставил Мельника выше других националистических лидеров. Сомнительно, однако, что такие заявления, несмотря на авторитет их авторов, способствовали укреплению позиций Мельника ввиду явного антиклерикализма молодежных кругов.[122]
В аргументации мельниковцев основной упор делался, однако, на обязанность членов такой авторитарной организации, как ОУН, соблюдать субординацию в отношениях с руководством. Как уже отмечалось, характер Мельника и его взгляды не способствовали этому. Тем не менее партийные органы воздавали все больше хвалы лидеру, и все чаще разгорались теоретические дискуссии о природе его позиции[123]. Главной проблемой для любой авторитарной организации является установление легитимности ее лидера. Если сомнения в лидерстве нельзя подавить силой, нужно обратиться за благословением к фигуре из прошлого, которой поклоняются все. Поэтому непрестанно повторялось, что Коновалец назначил Мельника своим преемником и что Мельник созвал римский съезд во исполнение долгосрочных указаний убитого лидера[124]. Подвергались резкому осуждению «называющие себя националистами», но «впадающие в либерально-демократические грехи» личного неподчинения руководству и партийных интриг[125]. Несколько позже, подчеркивая воинский долг членов ОУН соблюдать дисциплину, один из представителей «законной» группы заявил, что исключение из организации означает «моральную смерть».[126]
Однако оставалась еще одна область, в которой развертывалась борьба за власть. Отмечалось, что почти все влиятельные старые члены организации отвергли предложения бандеровской группировки к союзу. Было одно исключение – Ярый. У этого натурализовавшегося украинца одно время были разногласия с Мельником по поводу, как говорят, финансовой отчетности, а также разногласия, вызванные его стремлением высвободиться из-под контроля Мельника в переговорах с немцами[127]. В появлении нового центра Ярый, очевидно, увидел возможность уйти от подчинения тем, кого считал эмигрантским сборищем, безнадежно сбившимся с пути к реальной цели.
Он
Наступ. 1940. 19 октября. С. 3.
Другие влиятельные элементы поддерживали Мельника или, по крайней мере, осуждали тактику бандеровцев. В добавление к меморандуму Омельченко и Кубийовича, представленного немцам, последний поддерживал Мельника более косвенно – например, в статье, осуждающей политическую опрометчивость и склонность к насилию со стороны молодежи (Український вісник. 1941. 30 марта. С. 1). Позже (Там же. 1941. 10 апреля) несколько профессоров призывали украинскую молодежь высших учебных заведений на территории Большой Германии поставить национальное единство выше партийных интересов.
Например, 14 декабря 1940 года «Наступ» посвятил Мельнику всю первую полосу по случаю его дня рождения; 23 декабря ему снова была посвящена вся первая полоса.
Наступ. 1940. 5 октября. С. 1.
Там же. 1940. 12 октября. С. 1.
Там же. 1941. 24 мая. С. 4.
Интервью 67.
