устава и располагали незначительными капиталами.[3] Жили они на выручку от продажи изделий своего изготовления. Общая молитва постепенно приводила к введению правильного монастырского богослужения, Божественную литургию совершали священники из близлежащих приходов.
Между 1764 и 1917 годами в России было основано 220 женских религиозных общин. С течением времени церковь и государство, не отягощая государственный бюджет финансовой поддержкой общин, стали выказывать одобрение их деятельности; позже многие из них благодаря социальному служению превратились в официальные монастыри.[4] Как результат, в 1810 г. было 94 женских обители, через четыре десятилетия, в 1855 г., насчитывалось 129 монастырей (97 штатных и 32 заштатных) с 2508 монахинями и 6606 послушницами, а к 1914 году общее количество женских монастырей и общин достигло 475, причем они были весьма плотно населены (56 016 монахинь и 94 629 послушницы). <…> При этом государство год от года снижало бюджетное финансирование монастырей. В 1880 году им полагалось 4,1 % от сметы Синода, а в 1900 – только 1,7 %.
Значительное увеличение монахинь и послушниц в XIX веке нельзя объяснить одним только подъемом аскетических настроений у русских женщин; это было не только проявление религиозных исканий. Одной из причин численного роста женского монашества были демографические и социальные процессы, происходившие в России. В связи с разрушением патриархального типа семьи в деревне появилось большое количество незамужних женщин, для которых было неприемлемо монашество в том виде, в котором оно существовало. Именно они пополняли ряды послушниц женских монастырей, жаждавших принятия не собственно монашества, а участия в растущей внешней деятельности своих обителей при больницах, богадельнях школах, приютах. <…>
Женские монастыри в социальной миссии православной религии играли большую роль, чем мужские, они же создавали благоприятные условия для становления церковного института сестер милосердия или его аналога.[5] В 1887 г., например, российские монастыри содержали 93 больницы и 66 приютов для престарелых, две трети которых приходились на женские монастыри; при этом мужских монастырей было тогда 469, а женских только 202 (отчет за 1887 г.). В 80–90 гг., в эпоху Александра III, когда правительство поощряло учреждение церковно-приходских школ, почти во всех женских монастырях открывались такие школы, обычно для девочек, и всегда на средства самих монастырей.[6]
Социальная направленность женщины объясняется не одним только различием между мужской и женской натурой (как утверждает большинство современных православных богословов), но и тем, что многие женские монастыри выросли именно благодаря своей социально-благотворительной деятельности, стали в этом отношении примером для других обителей и обрели признание народа. Так женщина получила больше свободы: возможность самореализоваться, обрести профессию и т. п. <…>
Со второй половины XIX
В целом, женские русские монастыри были гораздо беднее мужских и не только из-за патриархальной системы управления РПЦ, женщины не могли быть священниками, а доход от этой деятельности в большинстве мужских монастырей – основная статья прибыли.
Впрочем, не все общины преобразовывались в монастыри. Например, Крестовоздвиженская община создана в 1854 году русскими женщинами с единственной целью – подготовить сестер милосердия для осажденного Севастополя. Н. И. Пирогов оценил усилия патриоток и помог в деле обучения, в дальнейшем сестры доблестно проявили себя на войне и влились в русский Красный Крест. Как медицинское учреждение существовала в Петербурге Георгиевская община. Она тоже не стала монастырем, а превратилась в крупную больницу.
Женское монашество откликалось на все запросы общественного бытия: воспитанницы Чуфаровского монастыря как сестры милосердия участвовали в освобождении Болгарии от турецкого ига; сестры Кимляйского монастыря первыми в Троицком уезде наладили правильное медицинское обследование населения; сестры Краснослободского Успенского монастыря создали степендиальный фонд для учащихся духовного училища; сестры Куриловского монастыря организовали курсы пчеловодства, монахини Чуфаровского монастыря спасли от смерти тысячи людей во время голода конца XIX в., – тогда за монастырский стол садились за раз по 300–400 человек.
Смолич И. К. Русское монашество (988–1917). Приложение к «Истории Русской Церкви». М., 1997. С. 295.
