которые были нужны Гэсхаусу.
– Майлз! – гаркнул Гэсхаус. – Я сегодня стреляю вместо Эда Роджерса. Ты бы хоть разок выбрался туда. Развеялся бы, Майлз! Посмотрел бы, как я классно стреляю.
Майлз медленно обвел взглядом магазин – так, словно ожидал, что за спиной у него кто-то появится.
– Черт бы тебя побрал, Гэсхаус. Знаешь же, что я тут совсем один, что не могу отлучиться.
– Но сегодня я стреляю, Майлз! Стоит того, чтобы закрыться пораньше Я ведь когда-то был всем стрелкам стрелок.
Майлз задумался.
– Знаешь парнишку Эда? – Гэсхаус опустил тяжелую пятерню на макушку Тэннера.
– У меня у самого пятеро мальчишек. Последнему всего пара месяцев. Кесарево делали. Ты видал, как это делают? – спросил Майлз у Тэннера.
– Ради бога, Майлз, – вмешался Гэсхаус. – Он еще ребенок.
– Перевязали ей трубы. Так что детишек у нас больше не будет. А смотреть на это – врагу не пожелаю. Стоять рядом и смотреть, как твою жену вот так кромсают. А у баб внутри куча всякого понапихана. Такое, доложу тебе, тонкое оборудование. Видал хоть раз? Видал эти трубочки и мешочки?
– Господи, Майлз, – сказал Гэсхаус. – Ты бы удивился, если бы мальчик сказал «да».
– Жуть, – покачал головой Майлз. – Жуть сколько там всего.
– Пойдем отсюда, Тэннер, – сказал Гэсхаус. – Он чокнутый!
Когда они подошли к двери, Майлз крикнул им вслед:
– Она чудесная женщина – моя жена.
– Я тебе вот что про него скажу, – проговорил Гэсхаус, когда они с Тэннером вышли из магазина. – Он такой тупой, что даже двумя глазами сразу моргать не может.
Они сели в машину. Гэсхаус вытащил из кармана коробку с патронами и внимательно изучил этикетку.
– Черт, – выругался он. – Даже не знаю.
Он перевернул коробку и прочел все, что было написано с обратной стороны.
Тэннер немного подождал и спросил:
– А у вас ружье какое?
– Двенадцатый калибр, – ответил Гэсхаус и посмотрел на мальчика. – Ты в этом что-нибудь понимаешь?
– У моего папы была двустволка восемнадцатого калибра.
– Шестнадцатого, – поправил Тэннера Гэсхаус и сунул коробку с патронами в карман. – У Эда была двустволка шестнадцатого калибра. Много времени прошло, сынок. Я тебе прямо скажу, не таясь. Чертовски много времени прошло с тех пор, как я стрелял из ружья. – Гэсхаус вздохнул и снова хлопнул ладонью по рулю. – Эй! Да что это я? Это даже не мое ружье! Это ружье Дика Клэя! Ха!
Снайп снова негромко гавкнул.
– Это не я сказал, – проговорил Тэннер.
– Ха! – Гэсхаус весело стукнул себя по колену. – Ха! Ты понял эту шутку, сынок! Понял!
Гэсхаус завел мотор и выехал со стоянки возле магазина. Он сказал:
– Это славно, что ты любишь шутки, потому что мы с тобой едем туда, где можно будет от души повеселиться, это я тебе точно говорю. Если есть какие вопросы, ты спрашивай, не стесняйся.
– Почему
