в задней комнате плачет ребенок. Уже почти три утра, и я перебудил всю компанию.
– Садись, – предлагает Букер, беря меня за руку и легонько подталкивая к дивану. – Ты выпил?
– Я пьян, Букер.
– По какому-нибудь особенному случаю? – он стоит рядом и очень похож на рассерженного папашу.
– Это долгая история.
– Ты что-то сказал о полиции.
Чарлин ставит около меня на стол кофейник с горячим кофе.
– С тобой все в порядке, Руди? – спрашивает она самым ласковым тоном.
– Все здорово, – отвечаю я, как самый заправский весельчак.
– Пойди посмотри, как дети, – говорит ей Букер, и она исчезает.
– Извини, – повторяю я.
Букер сидит на краешке кофейного столика, очень близко ко мне, и ждет.
Я не обращаю внимания на кофе. В голове у меня стучит. Я выкладываю ему, что случилось с тех самых пор, как вчера мы с ним расстались. Язык у меня словно распух, и я с трудом им ворочаю, так что начинаю говорить медленно и стараюсь сосредоточиться, чтобы не упустить нить повествования. Чарлин садится на ближайший стул и тоже очень сочувственно слушает.
– Извини меня, – шепчу я ей.
– Все в порядке, Руди, все в порядке.
Отец Чарлин священник в одном из сельских приходов Теннесси, и она не выносит пьяных, пьянство и разгульное поведение. Поэтому мы с Букером, когда несколько раз за эти три года выпивали, всегда скрывали это от нее.
– Ты выпил две упаковки по шесть банок? – спрашивает он недоверчиво.
Чарлин опять уходит проверить ребенка, который снова начал пищать. Я заканчиваю рассказ, упомянув о судебном исполнителе, о неминуемом процессе и о том, что меня выставили из квартиры. Да, день был катастрофический.
– Мне надо найти работу, Букер, – говорю я и делаю глоток кофе.
– Нет, сейчас у тебя проблемы поважнее. Через три месяца у нас выпускные, а затем нас будет просвечивать проверочный комитет. Арест и обвинение в дебоше могут тебя погубить.
А вот об этом я и не подумал! Голова у меня совсем раскалывается, в ней прямо-таки молот стучит.
– Ты мне не дашь сандвич? – спрашиваю я, чувствуя, что меня уже подташнивает от голода. Вторую упаковку пива я заедал сухим соленым печеньем и больше ничего не ел с самого ленча в компании Боско и мисс Берди.
Чарлин слышит это из кухни.
– Как насчет яичницы с беконом?
– Чудесно, Чарлин, спасибо.
Букер глубоко задумывается.
– Я свяжусь пораньше утром с Марвином Шэнклом. Он может позвонить своему брату, а тот, возможно, сумеет дернуть за кое-какие ниточки в полиции. Мы должны предотвратить арест.
– О, это ты замечательно придумал, – Марвин Шэнкл самый влиятельный чернокожий адвокат в Мемфисе и будущий хозяин Букера. – Когда ты будешь с ним говорить, спроси, нет ли у него какой-нибудь
