другие продолжат обучение в Академии Художеств, – разливалась соловьем Антонина. – О тех отщепенцах, кто забросит Чистое Творчество, и подастся, например, в бизнес (последнее слово наставница буквально выплюнула, как нечто исключительно неприличное), здесь речь не идет. В любом случае, впереди у вас годы учебы, оттачивания профессиональных навыков. Но вы должны помнить об одном. Когда вы скажете себе: «мне больше нечему учиться» – в этот день одним мастером реальности на свете станет меньше!
Эк загнула… На травке пока посидеть, что ли?
– Антонина Николаевна, можно вопросик? – подал голос Костик Малевич.
– Можно.
– Мастер – это такой человек, который превзошел всех в своей области, верно? Но ведь рано или поздно возникает ситуация, когда учиться не у кого, потому что ты – лучше всех. Разве не к этому должен стремиться любой специалист? Стать первым…
– Стал ты первым – и что делать дальше? – вкрадчиво спросила Антонина.
Костик замялся. Раньше ему эта проблема в голову явно не приходила.
– Не пускать на первое место других, – подсказала я. – Давить конкурентов на корню.
Галушкина захихикала и тут же покраснела, испугавшись, что привлекает к себе внимание экзаменатора.
– Это путь не мастера, а раздувшейся посредственности, – припечатала Антонина. – Настоящий мастер никогда не останавливается.
– Да куда же ему идти дальше, если он уже пришел? – воскликнул Костик, всерьез озаботившись. Как же, для него «стать первейшим из первых» – не абстракция, а вполне конкретное, и даже не очень далекое будущее.
– Этой проблеме тоже посвящено наше занятие, – невозмутимо сказала Антонина. – Ну, давайте еще раз намекну. Помните самое начало? Первый пленэр, вам по десять лет…
– Подражание природе, – подала голос Лена-Оля.
– Ага, вырастить лист лопуха, – проворчала я (у меня с этим лопухом были связаны не очень приятные воспоминания).
– Вот тогда вы, хоть ничего и не соображали, были куда ближе к ответу, чем сейчас, – сказала Антонина. – Но поскольку я все-таки ваш учитель, могу немного подсказать. Мы все минутку постоим, сосредоточимся и послушаем.
Наставница замолчала, и на полянке сразу стало очень тихо. Даже воздух как будто стал чище и прозрачнее. Заходящее солнце сквозит между стволами. Небо яркое, как огонь. И по сравнению с этим небом все в лесу кажется нереальным, сотканным из тумана – ветер дунет, и мираж разлетится, исчезнет…
Взгляд скользит сверху вниз. Какие чистые краски… Нежная майская зелень, потусторонняя белизна коры. Лес – как размытая акварель, на ней скупые штрихи черной туши. Тонкой кистью выписаны черные пятна и полоски на стволах берез. Земля выстлана слежавшимися за зиму сухими листьями. В лучах заката они выглядят коричневато-розовыми – почти того же цвета, что небо,
