конно-спортивной школе и т. д. Если Гаузнер вписал это для денег – одно дело, но если иначе, то надо думать. Пластическая возможность – вещь хорошая, но очень ответственная. Тут важен жанр (или выпадение из жанра). Герой ищет, суетится и т. д. Он руководитель, разбил все на квадраты (?).
2. Роль оборачивается дважды: в разговоре о дочери и в финальной сцене.
3. Манечкин – непроходимый «жлобина». Наше «жлобство» – серьезное явление, на нем держится вся система бесхозяйственности. (Хотя это играть трудно.) В чем вина Манечкина – мужика хорошего (так сказать)? Конкретно: он его увольнял. Но не в этом дело. В Манечкине видно отношение к человеку производства: давай план. «Всех уволю, сам уволюсь!» Крикун? Горлодер? Старшина в должности начальника над очкариками? Карякин наших дней? (Держится на коньяке, коньяк с лимончиком в сейфе, пьет по 2/3 стакана, бутылку аккуратно убирает куда-то.)
4. Он со своей точки зрения идеален. Крепкий руководитель, каким мы его видим в нашей «плакатистике»: в кино, на ТВ, а главное – в душе. Это человек, несущий огромную социальную пошлость в самой своей сути. Он весь состоит из самых расхожих предрассудков, которые мы считаем по разряду идеалов. И если пошлость – замена высокого низким, то у Манечкина твердость – это тупость, это громкий голос, достоинство – фанфаронство, простота («прост, как правда») – это развязность и наглость. Открытость и непосредственность – хамство. И еще он читал, что, «если выставить в музее плачущего большевика»… То, что он работяга, меня тоже не очень умиляет, он не прост, он темен.
5. Вопрос с Фоменко – это сразу тупик. Это все для Манечкина китайская грамота. Он смотрит на это, «как в афишу коза».
6. Все люди – разгильдяи! И если с них не спускать шкуру – ничего не выйдет. Стучать кулаком по столу, говорить рывком, заканчивая разговор с самого начала, – вот основной закон диалога. Он говорит с людьми резолюционно. (Ему нравятся большие начальники в кино.)
16.08.81 г. Воскресенье
Все это хорошо, только как играть?
Подобрать завтра костюм (т. е. – 17-го.). Позвонить Гаузнеру – пусть покажет пробы. Может, что и прояснится.
Прекраснодушие прекрасное мое,
Последнее пристанище надежды,
Одной еще не сорванной одежды
Оно погубит?
Прекраснодушия слепой самообман
Мне раскрывает смысл нереальный,
Единственно не пошлый, не банальный,
Всего, чем этот мир так трезво пьян.
18.08.81 г. Вторник
Сегодня в 8.00 – на съемку, сегодня лететь в Москву, сегодня же съемка в Москве.
Начал сниматься у Гаузнера. Полная катастрофа. Весь мой замысел: Манечкин – «жлоб» распался. Вместо «интеллигента» Паршина, каким он написан и что определил наш дуэт, «жлоб» Витя Павлов. «Жлоб» по сути и в факте!
25.08.81 г
Снялся в Москве и в тот же день (ночь) улетел в Ташкент[68]. Снимался день и наутро улетел в Москву – снимался в ночь, а наутро улетел в Херсон
На съемки в фильме «Золотое руно». Режиссеры М. Ага-Мирзаев и Л. Файзиев.
