рабочие и красногвардейцы ринулись громить не продовольственные склады, мануфактурные лавки или ювелирные магазины – на это им было наплевать, а винные подвалы. Пьяные погромы приобрели такие гигантские размеры, что в дело вынужден был вмешаться Ленин. Он хотел выступить на митинге и пристыдить «несознательных солдат революции», но его отговорили, объяснив, что пьяному море по колено и после бутылки водки рабочему хочется не слушать умные речи, а петь, плясать и драться. Так что митинг может превратиться в пьяную потасовку, а если учесть, что почти у всех есть оружие, то недалеко и до беды со стрельбой и кровью.
Но молчать Ленин не мог! Он быстренько набросал гневную статейку, и ее тут же напечатали, выделив жирным шрифтом ключевые слова.
«Буржуазия идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества и опустившиеся элементы, спаивая их для целей погромов».
– Это мы-то отбросы общества?! – возмутились петроградцы. – Как Зимний штурмовать, так мы сознательные революционеры, а как отобрать у буржуев то, что принадлежит народу, так мы опустившиеся элементы?! Это что же получается, рабочему человеку уже и выпить нельзя? Нельзя по-христиански помянуть павших за правое дело товарищей?
– За что боролись? – ревела собравшаяся у Зимнего дворца толпа. – Бей их! Громи! В подвалах полно вина, коньяка и водки.
В окна полетели камни. Хлестнули выстрелы. Затрещали выбитые двери.
Пришлось вызывать матросов и того самого Антонова-Овсеенко, который накануне руководил штурмом Зимнего дворца и арестовывал Временное правительство. В тот же день он докладывал в Смольном:
– Мы пробовали замуровывать входы – не помогло. Обезумевшая толпа выламывала окна, высаживала решетки и грабила царские запасы. Тогда мы вызвали пожарных, потребовав, чтобы они залили погреба водой. Те дико возмутились: не по-божески, мол, губить такое добро – и напились до положения риз.
И тогда Ленин предложил создать специальную комиссию по борьбе с винными погромами во главе с управляющим делами Совнаркома Владимиром Бонч-Бруевичем. Все проголосовали «за», постановив, что для придания должного веса комиссию следует назвать Комитетом по борьбе с погромами и наделить его чрезвычайными полномочиями. Местом его дислокации будет 75-й кабинет Смольного.
– А люди? – подал голос Бонч-Бруевич. – Где я возьму людей? С кем буду работать?
– Люди? – переспросил Ленин. – Да, люди это для такой работы нужны надежные. Сейчас я черкану в Петроградский комитет, пусть помогут.
«Прошу доставить не менее 100 человек, абсолютно надежных членов партии, – написал он, – в комнату № 75, 111 этаж, – комитет по борьбе с погромами… Дело архиважное. Партия ответственна. Обратиться в районы и в заводы».
Буквально через день Бонч-Бруевич развернул такую активную деятельность, что погромщики прижали хвосты. Революционные тройки отлавливали зачинщиков, тут же их судили и бросали в печально
