от финансового вопроса решение проблем, связанных с редакционной политикой и версткой газеты, давалось Гельфанду намного сложнее. Его крутой нрав и резкость мешали установлению нормальной рабочей обстановки и вызывали конфликты с сотрудниками, едва не доходившие до драк. Ситуация настолько обострилась, что Гельфанд перебрался в Штутгарт, откуда и пытался руководить редакционной политикой.
Газета полностью отражала пристрастия редактора. Он, казалось, забыл все, чему его учил Шенланк. Вместо коротких информационных сообщений, новостей, подаваемых в сжатой форме, Гельфанд печатал длинные передовицы, часто выходившие за рамки первой страницы. Эти бесконечные передовицы можно было издавать отдельными брошюрами. Он обращался с Arbeiterzeitung так, словно это была его личная газета, служившая единственной цели – печатанию его собственных статей. Шенланк был потрясен «анархией», царившей в Дрездене. Даже Роза Люксембург, в свое время высоко оценившая статьи Гельфанда, называла Arbeiterzeitung «самой запущенной газетой»[39].
Если профессиональные журналисты были шокированы, то рабочие, читавшие Arbeiterzeitung, и даже молодые социалисты-интеллектуалы с восторгом принимали статьи Гельфанда. Их не интересовали журналистские премудрости; они с увлечением следили за стремительно развивающейся политической полемикой; им нравились откровенные высказывания по вопросам, которые товарищи из Берлина старались обойти молчанием, опасаясь реакции со стороны правительства; они с наслаждением читали марксистские трактаты, которые понимали даже малообразованные рабочие. Теперь голос саксонской партийной организации звучал по всей Германии; в Дрездене о «русском», или «докторе Барфусе» (Парвус на саксонском диалекте), говорили с уважением.
При поддержке местной партийной организации Гельфанд мог теперь оказывать серьезное влияние на общественное мнение. На протяжении двух лет он засыпал руководство партии и съезды предложениями, критическими и полемическими статьями. Идея революции владела его умом, и он самостоятельно, без посторонней помощи, повел войну против самодовольства, самоуспокоенности, апатии многих членов партии. Споры вокруг аграрной программы утихли, но Гельфанд упорно продолжал дискуссию на страницах газеты. Он целеустремленно отстаивал правильность развития марксистских законов. Он стремился доказать немецким товарищам, что они должны пересмотреть свою политику в рамках марксистской теории; европейские социалисты не могут позволить себе сидеть сложа руки, дожидаясь краха капитализма. Бездействие было для него сродни отступлению. Он убедительно доказывал, что немецкая партия должна с помощью силы захватывать одну за другой цитадели капитализма.
Гельфанд обнародовал свое мнение по тактике наступления вскоре после приезда в Дрезден. В то время ходили слухи о возможности реакционного переворота, который приведет к отмене всеобщего избирательного права на федеральном уровне. Это стало причиной проведенного Гельфандом на страницах Neue Zeit рассмотрения вопроса
Несколько писем Розы Люксембург и другие документы // Бюллетень Международного института общественной истории. Амстердам, 1952. № 1. С. 17.
