времени проводил в Одесском порту, но, в отличие от Гельфанда, успел побывать и в одесской тюрьме.
После бегства из сибирской ссылки осенью 1902 года первые месяцы эмиграции Троцкий провел под крылышком у Ленина, который был о нем тогда высокого мнения. Ленин предложил принять Троцкого в члены редколлегии «Искры» и использовать, как всех вновь прибывших, в качестве источника информации относительно ситуации в России. Но слишком уж разными были эти два человека. У Ленина не было и в помине той горячности, что отличала Троцкого. Вспыльчивый демагог и расчетливый стратег рано или поздно должны были прийти в столкновение, и тому масса примеров. На Лондонском съезде в 1903 году Троцкий резко критиковал Ленина. Он остался в редакции партийной газеты даже после того, как руководство перешло к противникам Ленина, но в апреле 1904 года, после нескольких столкновений с Плехановым, Троцкий отошел и от меньшевиков. Во время первой встречи Троцкий, как и Гельфанд, не вставал ни на сторону большевиков, ни на сторону меньшевиков; он разделял опасения Гельфанда относительно раскола в партии.
Троцкого отличала непредубежденность и широта взглядов. Хотя Маркс был его духовным наставником, в своей политической деятельности Троцкий не использовал марксизм в целом в качестве руководящего принципа. В этом отношении Гельфанд был для него очень полезен; по словам Троцкого, «его первые работы приблизили меня к проблеме социалистической революции и для меня, бесспорно, превратили завоевание власти пролетариатом из астрономической «конечной» цели в практическую задачу сегодняшнего дня»[100].
Действительно, размышления Гельфанда о революционной активности были менее отягощены грузом детерминизма, чем у его современников. У него были четкие представления о том, как произойдет революция и как ее можно ускорить или замедлить.
Основа «троцкизма» была заложена в Мюнхене позднее. Тезис Гельфанда о превращении капитализма в универсальную систему, об уменьшении значения национальных государств и одновременно об увеличении интересов буржуазии и пролетариата, выходящих за рамки государств, – все это Троцкий перенял in toto[101].
Концепция друга о массовой забастовке, отправной точке наступающей революции, также произвела на Троцкого огромное впечатление. Он загорелся теоретической идеей Гельфанда о забастовке и облек ее в конкретную форму в работе, написанной осенью 1904 года[102].
Годом позже в России произошла революция.
Но в Мюнхене Троцкий занимался не только изучением политической теории. Ему очень нравилось жить в квартире Гельфанда в Швабинге, и он написал жене, Наталье Седовой (которая жила в Швейцарии), чтобы она приехала в Мюнхен. Гельфанд был радушным хозяином, интересным собеседником, а Швабинг – идеальным местом для изучения богемной жизни Мюнхена. В маленьких кафе и барах можно было прекрасно проводить время, и в этом отношении Гельфанд тоже был полезен. Вскоре два друга стали
Полностью, целиком, в целом
