отнесется к ее речам.
Но иногда, когда он погружался в нее, прижимая к себе так, будто никогда больше не собирался отпускать, даже на смертном одре, она задавалась вопросом, уж не чувствует ли и он этой близости.
Тобиас поднял ее юбки грубым, нетерпеливым движением и проник между ее бедрами. Лавиния остро ощущала пульсировавший в нем голод, потому что сама испытывала то же самое. Она поспешно распахнула его сорочку и прижала ладони к широкой груди, наслаждаясь ощущениями.
Тобиас нежно гладил ее, пока не отыскал восхитительно горячий бугорок и стал перекатывать его между пальцами. Лавиния смутно слышала собственный голос, шепчущий слова, которые в обычное время шокировали бы ее, слова, которые она никогда не произнесла бы в приличном обществе, слова, о которых, как была уверена до встречи с Тобиасом, она понятия не имела.
Его палец проник чуть глубже.
– Тобиас! – ахнула она, сжимая внутренние мышцы и надавливая на его ладонь.
Он принялся расстегивать брюки.
Душераздирающий вопль прорезал тишину летней ночи и взбудоражил мирно спящий замок. Лавиния съежилась и распахнула глаза, как раз вовремя, чтобы увидеть черную тень, пролетавшую мимо окна.
– Какого дьявола?!
Тобиас скатился с постели и вскочил, но крик уже оборвался, сменившись страшным молчанием.
– Господи милостивый, что это было? – пробормотала Лавиния, вставая. – Какая-то ночная птица? Огромная летучая мышь?
Тобиас двумя прыжками оказался у окна и, перегнувшись через подоконник, всматривался в темноту.
– Боже мой! – прошептал он.
Где-то рядом ночь потревожил еще один крик, на этот раз женский. Лавиния тоже высунулась из окна и посмотрела влево, пытаясь определить источник второго вопля.
На каменном балконе стояла обитательница соседней комнаты в халате и чепце и завороженно смотрела в сад.
Лавиния скрепя сердце последовала ее примеру. На траве, словно сломанная механическая кукла, лежал человек в строгом вечернем костюме. Ужас оледенил Лавинию. Так вот что пролетело мимо ее окна.
– Он, должно быть, упал с крыши, – прошептала она.
– Да, только что он там делал? Вряд ли он принадлежит к челяди этого замка.
Лавиния снова пригляделась и увидела лысину, поблескивавшую в лунном свете.
– О нет. Разумеется, нет.
То там, то тут открывались окна и раздавались испуганные восклицания. Внизу появился лакей с фонарем в руке и крайне неохотно направился к мертвецу.
– Пойду присмотрю, чтобы все было сделано как надо, – объявил Тобиас, отворачиваясь от окна. – Подожди здесь.
– Нет, я иду с тобой.
– Ни к чему, – мягко возразил он. – Все это чрезвычайно неприятно.
Лавиния сглотнула горький комок.
– Я ни в чем не могу быть уверена, пока не посмотрю ближе, но, боюсь,
