style="font-size:15px;"> – Да, его кончина меня глубоко огорчила.
– Когда похороны?
– Послезавтра на Алексеевском кладбище.
– Я уважал Николая Карловича, обязательно приду проводить его. Прямо несчастные времена настали…
Джунковский долгим взором посмотрел на Соколова и согласно кивнул:
– У меня тоже с некоторых пор возникло ощущение: словно движется что-то страшное и неотвратимое, что сомнет нас, отнимет жизни и наши, и близких. Так все переменилось в мире с началом нынешнего столетия! Я прихожу в ужас при виде того, как русский человек бежит от Христа, как колеблется Россия.
Соколов согласился:
– Народ перестал бояться греха.
– И то дело, распутать которое тебя просит Элла, – еще одно подтверждение падения нравов. Подобное преступление еще совсем недавно было немыслимо… Это ведь я советовал Элле обратиться к тебе.
Соколов согласно кивнул:
– Да, я свое обещание выполню – займусь этим безобразным преступлением.
Джунковский вздохнул:
– Я дважды вызывал с докладом о ходе расследования казанского полицмейстера Васильева. Человек он вроде толковый, дело вроде бы нехитрое, но оно у них совсем застопорилось.
– Расскажи, Владимир Федорович, как все произошло?
Джунковский доел паровую осетрину, утер уста матерчатой салфеткой и, малыми глотками отпивая янтарное «Абрау-Дюрсо», начал излагать суть возмутительного происшествия.
– В семнадцати верстах к северу от Казани расположился Седьмиозерский монастырь. Тебе не приходилось бывать в сем удивительном уголке, Аполлинарий Николаевич?
– Господь не довел!
– Представь себе: гористое место покрыто прекрасными лесами, чистейшей воды прохладные озера, множество певчих птиц – рай, да и только! Лет триста назад инок Евфимий, пришедший из Устюга, водрузил тут крест, поставил себе келью и повел отшельническую жизнь.
– Как многократно случалось, к нему потянулся народ?
– Да, Аполлинарий Николаевич, прослышав о его строгой жизни, о нестяжании, о чудесах исцеления и прочих духовных достоинствах отшельника, сюда потянулись многие, искавшие спасения от грехов мира. Так возник храм во имя Вознесения Христова и святого мученика Иоанна Белградского. Вблизи храма поставили многочисленные кельи. В 1646 году основали Седьмиозерский Богородицкий монастырь. Сюда потекли богатые пожертвования. Возле монастыря возникла и слобода Седьмиозерная.
Соколов вопросительно поднял бровь:
– Весь этот любопытный исторический экскурс имеет отношение к нашей истории?
– Безусловно! Без него не понять всей трагедии случившегося. Дело в том, что Евфимий пожертвовал в монастырь чудотворную икону Смоленской Божией Матери, которую он некогда принес из Устюга. Пред
