«нумерами».
Гостиница оказалась отвратительной. Заплатив за люкс три рубля, Соколов получил две комнаты с аляповатой мебелью, спальню, где стояла широченная кровать под немыслимым балдахином, и душ.
Приняв душ и побрившись, Соколов немедля отправился к местному полицейскому начальству.
Полицмейстером оказался веселый красавец тамбур-мажорного роста Алексей Иванович Васильев.
Он влюбленно смотрел на Соколова, долго тряс его руку, приговаривая:
– Такая честь, такая радость! Не верится, самого Соколова вижу. Мне Джунковский о вас много говорил. Такая честь…
Сыщику сразу бросилась в глаза особенность: руки полицмейстера были грубыми, под ногтями въелась какая-то чернота, какая бывает у паровозных машинистов.
Когда Соколов объяснил цель своего приезда, лицо полицмейстера сделалось печально-задумчивым.
– Говорите, государь возмущен? – Пожал плечами. – Не понимаю! Какие-то сплошные, право, предрассудки. В наш просвещенный век – и нате вам, шум из-за чудотворной.
Как и ожидал Соколов, местные пинкертоны никаких серьезных следственных действий не предприняли. Даже за церковным сторожем не установили наблюдения.
Соколов долго слушал полицмейстера, важно рассуждавшего о «народной серости» и «диких предрассудках». Терпение его наконец иссякло. Гений сыска задумчиво покачал головой:
– Ты, Алексей Иванович, хоть имеешь чин седьмого класса – надворного советника, но напоминаешь мне наивного младенца. Кому нужны твои рассуждения? Государю, Елизавете Федоровне? Или тысячам православных, искренне верующих людей, к которым, кстати, я и себя причисляю? Я приехал с единственной целью: отыскать святыню. А ты толкуешь – «серые предрассудки».
Полицмейстер поерзал в кресле, глубоко вздохнул:
– Виноват, значения не придали! Думали: «Икон много, подумаешь, одна пропала!» А тут – до государя дошло, в газетах пишут. Тарарам какой-то! Впрочем, мы кое-что сделали. Вот, извольте взглянуть, Аполлинарий Николаевич, дело о похищении завели. – Полицмейстер влез в громадный сейф, достал папку. – Извольте видеть, кроме протокола допроса Фаддея Огрызкова…
– Кто такой?
– Сторож! Вот, кроме протокола этого изъяли и сохранили вещественное доказательство – замок, вскрытый отмычкой.
– Откуда такая уверенность – отмычка?
– А вот извольте взглянуть, в замке находится бородка. Это от воровской отмычки! А вот и фотографии места преступления – шесть штук.
Соколов внимательно оглядел «вещественные доказательства» и решительно заявил:
– Никакого взлома не было.
Полицмейстер Васильев ничего не возразил, лишь горестно вздохнул, заламывая длинные пальцы:
– Как это мы недоглядели? Нет, право, это ужасно. Соколов усмехнулся:
– А почему не споришь со мной? Обычно начинают возражать, приводить «доказательства» своей правоты.
Полицмейстер
