style="font-size:15px;"> – Ничего не знаю, ничего не ведаю: денег у этого пархатого Бродского не брал, расписки не писал. И про двести тысяч не слыхал. Это мои завистники клевещут.
– Это какие завистники?
– Будто сами не знаете!
– Я-то знаю, но хочу проверить! Об одном и том же мы говорим?
– Клеветники эти – мой бывший помощник Шанларук и бывший агент Заманский.
– Бывшие? Стало быть, ты выгнал их со службы?
– А что, я чай пить с ними должен? Все-то вы на меня клевещете. Интриги! Я чист как стеклышко. За ваше самоуправство еще ответите!
Соколов поднялся на ноги, отчего головой вознесся высоко над собеседником, резко перейдя на ледяной тон, сказал:
– Что ж ты, «стеклышко», объявил мне войну? Видимо, в силу провинциальной ограниченности ты, Сергей Фролович, плохо представляешь, с кем решил единоборствовать. И переоценил свои возможности. Теперь пощады от меня не жди.
– Я завтра утром должен по делам службы ехать в Луганск.
– Завтра утром, ровно в десять, ты будешь отвечать на мои вопросы. Взять с тебя подписку о невыезде?
– Нет, не надо. Но у меня есть начальство…
– Полицмейстера и губернатора я поставлю в известность. Но не вздумай мешать следствию, давать плохие советы Годлевскому, Ярошинскому и прочим соучастникам. Я ведь быстро все прознаю.
– Какие советы?
– Не смущай их советами: «Срочно сматывайтесь из города, пока этот Соколов тут. И ни в чем не признавайтесь».
Соколов подумал: «Два-три филера и впрямь не помешали бы, проследил бы сейчас этого дядю».
Сычев запыхтел:
– Коллега, вы меня прямо держите за какого-то жулика. Обидно все-таки!
– Обижайся сколько хочешь, но тебе, Сергей Фролович, водить меня за нос нет резона. Обман дорого обойдется. Если Ярошинского и Годлевского в городе не окажется, обещаю: тебя повезут в Москву в кандалах, со срамом. Или сразу в реке утоплю – без суда и следствия.
Сычев изобразил из себя оскорбленную невинность.
– Как же так! – Почесал за ухом, почмокал губами. – Коллега, можете на меня положиться: и Годлевский, и Ярошинский встретятся с вами. Если вы в них сомневаетесь, так мы ихние души вытряхнем.
Соколову такая перемена в настроении начальника сыска понравилась. Он с удовольствием произнес:
– Вот и молодец! Теперь вижу – государственный ум у тебя, Сергей Фролович.
Сычев с энтузиазмом продолжал:
– Коли позволите, приеду прямо к вам в гостиницу.
Соколов кивнул:
– Договорились!
Они вышли из подъезда вместе.
Сычева ждала коляска, запряженная двумя холеными рысаками, нетерпеливо перебиравшими ногами.
– Прикажете подвезти?
– Нет, прогуляюсь!
Начальник сыска, тяжело накренив коляску, влез в нее и, нагло ухмыляясь, неожиданно весело помахал рукой
