к куче дерьма, с которой готовилась мириться ради той малости, что грезилась любовью ее истерзанному сердцу.
Только вот с шерифом все будет по-другому. Довольно с нее хлебных крошек. Нельзя допускать ни намека на женскую покорность. Конечно, когда пропал Кристофер, шериф навел кое-какие справки о Джерри. Но этим все и ограничилось. Он по-прежнему видел в Кейт только вдову. Думал, что ее покойный муж был нежным, верным и заботливым, как показывают в кино. Шерифу совсем не обязательно знать о самоубийстве. Главное – самой не проболтаться.
Кейт зарулила на парковку. Ей досталось завидное место возле ряда для инвалидов. Парковочная роскошь. Добрый знак. Она приехала на десять минут раньше назначенного времени, чтобы точно опередить шерифа. Но тот уже поджидал за отличным столиком у окна. Не иначе как явился минут за двадцать и сунул мистеру Вонгу пару купюр, чтобы заполучить лучшее место в зале.
Ей удалось остаться незамеченной. Во всяком случае, при входе. И она не упустила возможности рассмотреть своего нового спутника. Кейт Риз давно убедилась: когда люди уверены, что никто на них не смотрит, они предаются своим странностям. Например, ее муж: однажды, вернувшись домой, она увидела, как он разговаривает со стенкой. Или Джерри, которого она застукала в окружении пустых пивных бутылок. Наученная горьким опытом, она не могла не использовать лишние полминуты, чтобы сосредоточиться перед свиданием, как перед выпускным экзаменом.
Шериф не сидел в телефоне. Не изучал меню. Вместо этого он обводил глазами зал. Снова и снова. Будто по привычке. Высматривая потенциальную угрозу. Высматривая подозрительную личность. Быть может, сказывалась профессиональная выучка, но все же Кейт почудилось, что за такой манерой кроется нечто большее. Какой-то первобытный инстинкт, родившийся в мире, где, совершенно очевидно, на каждом шагу таятся опасности. В мире, который она тоже знала вдоль и поперек. Перед ней был настоящий мужчина. Крепко сбитый. Притягательный, какими бывают люди физического труда. Сексуальный образ рабочего парня.
А эти руки.
В том, что не касалось сына, Кейт Риз была не склонна к сантиментам. Но всегда обращала пристальное внимание на руки. Думайте что хотите. Но эти руки ей понравились. Ее вообще привлекали настоящие мужчины с сильными руками, способными дать ощущение надежной опоры.
У шерифа были красивые руки.
И он на них дул.
Ладони вспотели. Волнуется.
– Привет, шериф, – помахала она.
– О, привет, – отозвался он с излишней горячностью и приподнялся с места.
Неосознанным движением вытер ладони о штаны и пожал ей руку. Кожа его оказалась гладкой и сухой, а рукопожатие – крепким.
– Я занял нам столик у окна. Надеюсь, вы не против, – сказал он.
– Ничуть.
Он встал и выдвинул для нее стул. Невероятно. Обычно так поступал ее муж. После его смерти такое никому не приходило в голову.
– Спасибо, – сказала Кейт.
