которая, скорее всего, с минуты на минуту окажется здесь.
Я проглатываю речь, которую приготовила для Аммы. Будет безопаснее, если Ина поверит в ложь.
Вызванные в памяти образы Каро, Айвана, Герлингов, которые украли все кровавое железо с пояса папы, переполняют меня яростью.
– Твоя мать и Герлинги разрушили мою жизнь, – выплевываю я. Старая злость бурлит во мне, подогревая острыми словами, которые легко слетают с губ. – Они убили моего отца просто за то, что он вошел в Эверлесс. Но только после того, как заставили нас голодать вместе со всей деревней.
Она еще не научилась скрывать свои чувства. Даже сквозь слезы я их узнаю: смущение, злость, шок и снова злость. Каждое бьет как удар, пока я подбираю слова. Даже теперь мне хочется забрать назад то, что я сказала, пытаясь открыть Ине правду, при этом попытаться защитить ее от Каро.
Но нет ничего, никакой полуправды, которая сохранит ее в безопасности. Я ищу и ищу, но не могу ничего придумать.
– Королева станет проклятием Семперы, сосущим кровь бедных. Чего стоят наши годы тебе? Твоей матери? Герлингам? Я видела, как люди умирают, пока вы с Роаном пировали и сорили кровавым железом, когда мы голодали, – я задыхаюсь, но продолжаю: – Королева заслужила смерть.
Ина звонит в колокольчик.
Громкий, чистый звон пронзает меня. Я слышу шаги, громыхающие по коридору. Высокий женский голос прорезается через топот, выкрикивая команды.
Да, я сама сказала ей, что именно я – тот монстр, которого она ожидала, но все равно испытываю шок от предательства, когда она двигается вперед – с еще более смертоносной грацией, чем я замечала за ней в Эверлессе, – и приставляет кончик кинжала к моей груди. Я ловлю ее взгляд в надежде передать ей правду о нас одними лишь глазами, вспоминая молчаливый язык, который Амма с сестрой хранили между собой так же нежно, как секрет.
Губы Ины напряжены. Смущение и осторожность сражаются на ее лице. Между нами висит оглушительное молчание, более звучное, чем поток шагов с другой стороны двери. Я смотрю на нее, по лицу текут слезы, я разрываюсь между тем, чтобы оттолкнуть ее и выдать правду, несмотря на здравый смысл.
Наконец, как раз когда дверь открывается и влетают кричащие стражники – юбки Каро кружатся среди них, – Ина убирает кинжал от моей груди.
А потом кто-то бьет меня в висок – и все вокруг погружается в темноту.
Когда я прихожу в себя, лицо Каро медленно появляется перед моими глазами: ее резкие черты и зелено-стеклянные глаза, такие же милые, как и ядовитый плющ. Мгновение я представляю, что снова в Эверлессе, валяюсь с ней на кровати после веселой ночи, как в тот день, когда мы все вместе отправились в Лаисту и выпили мадели, чтобы отпраздновать грядущую свадьбу Ины и Роана. И сперва даже чувствую радость и безопасность.
А потом возвращается боль, и с ней – сознание. Обстановка вокруг обретает форму. Сквозь высокие окна видно звездное небо, отражающееся в зеркалах, окружающих нас, так что повсюду только серебро
