на кинжал; на всякий случай снова взял его в руки.
– Я – не сумасшедшая, – возмутилась Марина. – Это – от отца. Когда работаешь с историческими документами, учишься обращать внимание на каждую мелочь. Это становится второй натурой, понимаешь?
– Ты – тоже историк?
– А кем я еще могу быть? Я – папина дочка!
Марина отвернулась, сложила руки на груди и стала глядеть в окно.
Стул за ее спиной скрипнул; тоненько пропел паркет. Митя подошел к Марине, обнял за плечи.
– Успокойся! Хорошо?
– Да, – Марина кивнула. – Хорошо. Давай займемся делом.
Она вернулась к столу, достала из сумочки конверт. Мысль о том, что предстоит привычная и очень важная работа, принесла успокоение.
– Мне потребуются прозрачная основа, легкий клей из рыбьих костей и пинцет.
– Пинцет – это я понял. Ты им выщипываешь брови. Он наверняка лежит в ванной. А где взять остальное?
Марина с улыбкой посмотрела на Митю.
– В кого ты такой кудрявый? Ты – правда мой брат?
– Не уверен, – на полном серьезе отвечал Митя. – Но я сын твоего отца, это точно.
19
Командор и Анна уютно расположились в углу зала; за столиком, таким маленьким, что им поневоле приходилось сидеть, едва не касаясь друг друга коленями.
Перед каждым стояла чашка, посередине – блюдце с палочками корицы. Анна украдкой наблюдала, как командор взял одну и обмакнул в кофейную пенку; немного подождал, потом – откусил размоченный кончик.
– Ну, как? – спросила Анна.
– По-прежнему. Великолепен, – ответил командор.
– Как тридцать лет назад, – уточнила Анна.
– Наверное, не стоит об этом вспоминать, – мягко заметил командор.
Но Анна его не услышала. Или – сделала вид, что не услышала.
– А я – помню. Все до мелочей. Наш госпиталь в Африке. Стены из лиан. Стены! Одно название. Можно было просунуть руку.
– Да, – после некоторой паузы отозвался командор. – Стены дырявые. И крыша из чего попало, – судя по тону, командор не числил эти воспоминания по разряду приятных.
– И эти воинственные племена, – продолжала Анна. – Убивали всех. Приходили и уходили, пока не появились вы. Солдаты удачи.
– Пули и гранаты сильнее копий и стрел, – сказал командор.
– У нас в госпитале – прибавилось работы. А стены остались такими же.
Анна увидела, что командор уже сгрыз одну коричную палочку и подвинула блюдце поближе к нему, хотя едва ли в этом была необходимость; сделала машинально, желая проявить заботу, но тут же смутилась и с преувеличенной серьезностью принялась размешивать свой кофе, нервно постукивая ложечкой по краям чашки. Повисло неловкое молчание.
– Как вам мой русский? – спросил командор.
– Что? – не сразу поняла Анна.
– Я могу выйти на улицу и разговаривать с людьми?
– У вас – хороший словарный
