в какую сторону бежать.
Юзеф и Мануэль степенно встали и, спустившись по ступенькам, прошествовали к выходу; как раз мимо громил; те хотели толкнуть Юзефа, но, встретив неподвижно-кипящий взгляд черных глаз Мануэля, остереглись, что было правильно.
Ковалев не двинулся с места, лишь переставил ноутбук.
– Вы – все видите? Что мне делать?
33
Виноградов сориентировался мгновенно.
– Не упустите мальчишку!
– Проследите за мальчиком, – повторил Скворцов в трубку.
– Я был прав, – торжествующе сказал Виноградов. – Это – знак!
– Установите контакты, – инструктировал Скворцов Ковалева. – Без моего приказа не трогать.
34
Было душно и темно. Вот и все, что чувствовала Марина. Душно и темно! Душно и темно! Нет, так не годится. Паника – последнее, что ей бы теперь помогло. Марина постаралась взять себя в руки – в переносном смысле, поскольку чувствовала, что в буквальном – она и так находится в руках, но – чужих и очень крепких.
Итак. В зале погас свет, и наступила темнота. Что дальше? Послышался вскрик; громкий, совсем рядом; Марина готова поклясться, что это был голос Мити. А потом?
А потом – кто-то накинул ей на голову мешок, стиснул руки, лишив возможности сопротивляться, подхватил и понес. Как? Марина помнила, что ноги болтались где-то внизу, а голова была на уровне ног, и основную тяжесть тела принял на себя живот. Значит, ее несли на плече. Можно ли считать эту информацию полезной? Вряд ли. Но, пока голова работает, надо думать дальше.
А что происходит сейчас? Судя по звуку мотора, ее куда-то везут. Она лежит у кого-то на коленях, с мешком на голове, и руки по-прежнему стиснуты чьими-то крепкими пальцами. Да что же такое происходит?
Появился новый звук: шуршание гравия под колесами. Машина сбавила ход и ехала, плавно покачиваясь. Потом – остановилась.
Раздался щелчок; дверца открылась. Марине помогли выйти: вовсе не грубо; скорее, наоборот, – заботливо. Руки освободились, и первое, что Марина сделала, – стащила с головы мешок.
Она увидела, что находится на пустыре в какой-то промзоне на берегу Финского залива. За спиной стояла машина; та, на которой ее привезли. У водительской двери – чернявый «мелкий бес» с завитыми усиками; бес приподнял канотье и улыбнулся.
Рядом стоял блондин лет сорока; по виду – никак не богатырь, но Марина сразу поняла – это он сграбастал ее в охапку и утащил из зала. Блондин находился совсем близко, взгляд его был спокоен; Марина решила, что лучше не делать резких движений: зачем понапрасну злить человека с такими руками? Она мельком взглянула на его руки: обычные, белые, небольшие.
На другом конце пустыря стояла еще одна машина, и от нее к Марине направлялись двое: мужчина, лет шестидесяти, выступал величественно, как испанский гранд; женщина с короткой седой стрижкой держалась на два шага позади.
Блондин сделал приглашающий жест. Марина пошла вперед, навстречу
