фотографией, у меня остались снимки, где всё место его охоты в Крыму было буквально усыпано зайцами. В эпоху своего пребывания в Тбилиси отец постоянно привозил домой рыбу, которую они с сослуживцами ездили ловить в Черном море.
Папа привил мне любовь к творчеству. Помню, что всё моё детство было занято игрой в конструкторы, среди которых центральное место занимали «Юный электрик», «Юный физик» и т. п.
Мама же моя была замечательной хозяйкой и рукодельницей. На всех сохранившихся детских фотографиях я неизменно запечатлён в вязаных рейтузах, вязаном свитере, вязаной шапке и вязаных рукавицах. В общем, мы с сестрой были «обвязаны» с головы до ног. Свой талант мама пронесла сквозь всю жизнь. Некая его часть, видимо, передалась и мне, потому как я тоже люблю готовить, строить, сажать, выращивать, причём, когда это становится необходимым, делаю очень даже хорошо.
Вспоминая свою жизнь, думаю, что энергию и хозяйственную смётку, способность к самой разнообразной работе я унаследовал от мамы, а склонность к научной деятельности, анализу движений фигуриста с позиции биомеханики – от отца. Отец, уже будучи в весьма преклонном возрасте, перевалив за 90 лет, продолжал писать статьи и щедро снабжал ими преподавателей кафедры фигурного катания института им. П. Ф. Лесгафта. И писал очень интересно. Многие его идеи и сейчас выглядят новаторскими.
Заслуга в том, что мой жизненный путь повернул в сторону фигурного катания, принадлежит моей любимой сестре Людмиле, которая подарила мне коньки-снегурки. Мы привязывали их верёвками к валенкам и выходили на Рузовскую улицу у Витебского вокзала. На углу Рузовской и Загородного проспекта находился дом офицеров бывшего Семёновского полка, охранявшего Царскосельскую железную дорогу. В нём была комната, где мы жили впятером – мама, папа, бабушка и я с сестрой. На этом углу с Загородного проспекта поворачивали грузовики, сама Рузовская улица тогда не чистилась и была вся утоптана и укатана снегом. Мы делали из кочерги крючки, привязывали верёвку, и когда на скользкую улицу поворачивал грузовик, цеплялись к нему по трое-четверо, выписывая так называемые «голландские шаги». Да-да, моё первое знакомство с дугами и скольжением состоялось именно на Рузовской улице. Так продолжалось до тех пор, пока однажды одному из шофёров это не надоело: он резко остановился, и мы, по инерции, выехали вперёд. Недолго думая, он схватил меня за коньки и вытряс о дорогу из меня всё желание кататься таким образом. После этого мои уличные университеты фигурного катания завершились. И я начал заниматься спортом менее экстремальным способом.
С большим стеснением по совету редактора книги признаюсь в одном факте моей детской биографии. Чувствуя в себе будущего инженера-электрика и прочитав повесть Аркадия Гайдара «Тимур и его команда», я с приятелем, жившим на этаже выше, решил усовершенствовать коммуникацию друг с другом не консервными банками, висящими на веревках, а настоящей
