Аарон. Потом огляделся по сторонам. – Копов же не видно?
– Нет, – сказал я сквозь смех.
Мы подошли ко входу на мост.
– Нет, серьезно, как это было? – не унимался я.
– Она просто супер! Знаешь, ей реально нравится это все. Она любит… любит секс!
– У вас был секс?!
– Нет, но я уже вижу: все остальное ей по кайфу.
– Что ты делал?
Он рассказал мне, пока мы карабкались на мост через Нью-Йоркский залив.
– Врешь! – пихнул я его. С залива потянуло холодом, и я набросил капюшон и потуже затянул замусоленные шнурки. – И как это вообще?
– Это капец как прикольно! – оживленно ответил Аарон. – Там на ощупь как внутренняя сторона щеки, прикинь?
– Правда? – Я вытащил руку из кармана.
– Ага.
Я сунул палец в рот и надавил на щеку изнутри.
– Вот так?
– Ну да, – ответил Аарон. Он тоже засунул палец в рот. – Так и есть, и еще там жарко.
– Надо же.
Какое-то время мы шли молча, держа пальцы во рту.
– А ты уже шпилился с кем-нибудь? – спросил он.
– Не. Но Джулия вчера хотела.
– Неплохо. Она тебе случайно ничего не подсыпала?
– Что? Нет!
– Просто ты же тупо вырубился в углу.
– Ну, я там пил мамин скотч и просматривал пластинки твоего отца.
– Ты что-то с чем-то, Крэйг.
– Холодно здесь.
– Зато вид отпадный.
Мы не поднялись и на десятую часть высоты, но было уже круто. Позади нас виднелась пешеходная дорожка, уходившая к Сити-холлу, башня которого сияла в свете прожекторов, напоминая белую жемчужину, приютившуюся между великанами вроде здания Вулворт-билдинг, которое, как я узнал на уроке литературы, Айн Рэнд[8] сравнила с перстом Божьим, что, наверное, так и есть. Мне же оно напоминало огромный, богато украшенный мятный леденец с бело-зеленой верхушкой. Слева от нас раскинули свои синусоиды другие мосты Манхэттена, неся по своим полосам одинокие ночные грузовики, бороздящие туман.
Но лучший вид открывался по правой стороне, где зиял почти непроницаемой чернотой Нью-Йоркский залив. Сияющая посреди темноты статуя Свободы никогда не вызывала у меня доверия – стоит такая вся, притворяется милахой. Настоящая жизнь – по берегам залива: на Манхэттене с его деловым центром, где люди делают деньги, и на другой стороне, в темном сонном Бруклине, у которого, однако, свой козырь в рукаве – контейнерные краны, работающие на разгрузке кораблей даже ночью. Все знали, что эти грузы никто не досматривает на предмет террористической угрозы, но каким-то чудом до сих пор ничего не взорвалось. Что-что, а эти краны освещают не ради государственного престижа и прочей показухи. Бруклин – это порт. Нью-Йорк смог обзавестись нехилым портом – мы, местные, много чего добились, и я тоже не отстаю.
В самом далеке, словно финальный занавес на сцене Нью-Йорка, раскинулся
Айн Рэнд – американская писательница, автор бестселлеров «Источник» и «Атлант расправил плечи».
