Это были молодые, босые, бритые наголо псаломщики. За ними шагали монахи в длинных одеяниях и высоких тюрбанах. Потом они расступились, и вперед вышел почетный караул – диаконы и священники в вышитых облачениях.
Каждый держал в руках тяжелый серебряный коптский крест на конце длинного посоха, богато украшенный. Священники в свою очередь расступились, не переставая петь, и четверо молодых послушников вынесли вперед закрытый паланкин, поставив его в центре лагеря. Алые и желтые занавеси переливались в свете ламп и факелов процессии.
– Вы должны выйти вперед и приветствовать аббата, – театральным шепотом подсказал Борис. – Его зовут Джали Хора.
Занавеси резко распахнулись, и на землю ступил высокий человек. Тессэ и Ройан уважительно преклонили колени, скрестив руки на груди. Однако Николас и Борис остались стоять, причем англичанин разглядывал аббата с интересом.
Джали Хора был худ как скелет. Угольно-черные ноги напоминали стебли сушеного табака, и на них толстыми веревками проступали жилы. Зелено-золотое облачение было вышито золотой же нитью, сверкающей в свете факелов. На голове аббата красовалась высокая шапка с плоским верхом, покрытая узором из звезд и крестов.
Лицо аббата также оказалось черным как сажа и морщинистым, как сушеное яблоко. У него осталось немного зубов, и те были желтыми и кривыми. Белоснежная борода напоминала морскую пену, нахлынувшую на старые кости челюсти. Один глаз, слепой, был прозрачно-голубым и пораженным тропической офтальмией, а другой блестел, как у леопарда при виде добычи.
Аббат заговорил тонким, дрожащим голосом.
– Благословение, – подсказал Борис.
Он и Николас почтительно склонили голову. Собравшиеся вокруг священники пели антифоны всякий раз, когда старик умолкал.
Когда древний ритуал наконец закончился, Джали Хора осенил крестным знамением все стороны света, медленно вращаясь вокруг себя, а алтарные мальчики бодро затрясли кадилами, наполнявшими ночь клубами ароматного дыма.
После благословения женщины подошли и преклонили перед аббатом колени. Тот нагнулся к ним и легонько шлепнул каждую крестом по щеке.
– Говорят, что деду больше сотни лет, – шепнул Борис Николасу.
Два дебтера принесли табуретку из африканского эбенового дерева, с такой прекрасной резьбой, что Николас жадно посмотрел на нее. По прикидкам баронета, табурету была не одна сотня лет, и он бы весьма украсил коллекцию Харпера. Служки подхватили Джали Хору под локти и помогли ему опуститься на сиденье. Остальные присели на землю вокруг аббата, подняв к нему черные лица.
Тессэ примостилась у ног Джали Хоры и переводила слова своего мужа на амхарский:
– Наша новая встреча – большая честь и радость для меня, святой отец.
Старик кивнул, и Борис продолжил:
– Я привез англичанина королевской крови посетить монастырь Святого Фрументия.
– Не перегибай палку, – запротестовал
