свежие раны, – помолчав, пояснила Нимуэ. – Просто так выглядят.
– Что ты имеешь в виду? – Артур осторожно присел возле огня.
– Просто шрамы. Старые.
– Шрамы, которые никогда не затягиваются? – Нимуэ кивнула. – Бессмыслица какая-то.
– Так случается… – она чуть замялась, – когда раны вызваны темной магией…
Он был смущен, – Нимуэ видела это по лицу, – и она разозлилась.
– О, так это потому, что ты… эээ…
– Что? Ведьма? – резко спросила она.
– Нет. Просто… не знаю. Я хотел сказать, я не подумал…
– О нет, совсем не подумал, верно? Что оно значит для тебя? Это слово?
– Слушай, забудь.
– Я принадлежу к Небесному Народу! Мой клан родился с первыми лучами солнца, и наши королевы в древности призывали дождь, овладевали силой солнца, давали жизнь урожаю. А твой народ в это время игрался с камешками.
Артур поднял руки.
– Сдаюсь!
Нимуэ закатила глаза и продолжила дуться. Невежество свойственно человеческой крови, и все же ее смятение таилось глубже. Ей никогда не убежать от этого. Шрамы. Навсегда помечена, навсегда изгнана. Ее собственный клан боялся ее – так с чего бы Артуру поступать иначе? Она могла видеть страх в его глазах: «Он хочет от меня избавиться. И сложно винить его за это».
Артур тем временем ворошил палкой угли в костре. Спустя несколько мгновений неловкого молчания он сказал:
– Просто они выглядят… болезненными.
– Они не болят, – быстро ответила Нимуэ. – Почти никогда.
Она подняла взгляд. Они смотрели друг на друга сквозь огонь.
– Похоже на следы когтей.
Нимуэ кивнула.
Воспоминание шевельнулось в глубине сознания. Она все еще помнила, как пахли луком волосы отца. Она спала между родителями – и то было самое безопасное, самое теплое место во всем мире. По крайней мере до той ночи, пока все не началось: видения, посещавшие ее, чужая ворожба и ужас, когда болезненно-сладкий голос позвал ее по имени.
– Мне было пять лет… – начала Нимуэ, не отводя глаз от костра.
«Нимуэ», – снова прошептал голос. Она выбралась из постели и вышла за двери деревянной хижины.
– Кто здесь? – тревожно спросила она в темноту ночного воздуха. В деревне стояла невероятная тишина. Она помнила, как ступала по грязи босыми ногами, а в желудке что-то дрожало, словно струна.
«Нимуэ, ну где же ты?»
– А где ты? – спросила она. Луна светила так ярко, что было видно всю дорогу, мимо дома вождя и в самую чащу Железного Леса.
В отличие от большинства детей, Нимуэ не боялась оказаться в лесу ночью. Ее мать – архидруид, а отец, Иона, – уважаемый целитель, и с самого раннего детства они рассказывали Нимуэ о Сокрытом. Она знала, что Сокрытое прячется в знакомых вещах и явлениях, таких как роса на листке или кора дерева, и что видеть его способны лишь те немногие, у кого есть особое зрение. Ленор умела петь такие песни, что выманивали Сокрытое на свет, и тогда
