что я найду у дядюшки приют. И как-то нехорошо сжималось в предчувствии сердце. Ведь если я права, то это поход в никуда, и ничего меня там не ждет. А все оттого, что никому не нужна. Я даже носом шмыгнула. Осталось слезу пустить. Но та не наворачивалась на глаза, не застилала взор, а застревала горечью в горле и там стояла. Я даже выплакаться не могла, как нормальная барышня. От самобичевания меня отвлек медленный перестук копыт позади.
Двуколка? Телега?
Я радостно обернулась. И тут же испуганно шарахнулась на обочину.
Две пегих лошадки понуро тянули черную, словно гроб, зарешеченную карету.
– Тпру! – Извозчик, мужик в темной шляпе и черном плаще, натянул поводья, останавливая копытных напротив меня. Цыкнул в седую бороду.
– В город? – проговорил на грубом северном диалекте.
– В город. – Я на всякий случай посторонилась. Жутковатый вид был и у кареты, и у извозчика. Последний почувствовал мое замешательство, почтительно снял шляпу, обнажая лысую голову. Кивнул и улыбнулся, во рту блеснули железные зубы. Ком, стоящий у меня в горле, провалился в желудок и оттуда испуганно икнул. Я отступила еще на пару шагов, запуталась в юбке и шлепнулась на землю.
Улыбка у извозчика пропала, он шустро соскочил с козлов и одним широким шагом приблизился ко мне.
– Что же вы так неосторожно, барышня! – протянул крупную ладонь, помогая мне подняться. – Вы меня не бойтесь, я только внешне страшный. – На красном лице снова растянулась улыбка, чуть растерянная.
Я молча поднялась. Вблизи извозчик и правда не казался страшным, было в его лице даже что-то добродушное.
– Издалека? – продолжал он, неловко пытаясь помочь мне отряхнуться.
Я не ответила. Мало ли. Может, меня уже ищут.
– Да, впрочем, мне все равно, – махнул он. – И так вижу, издалека, – сделал приглашающий жест в сторону траурно-черной кареты.
– Садись, подвезем!
– Не… не надо!.. – мой голос задрожал. И в голову полезли самые малоприятные мысли. Я покосилась на карету, с ужасом представляя его пассажира.
Извозчик проследил за моим взглядом и рассмеялся открытым, добрым смехом.
– Не кусается он, совсем безобидный. Как бы ты сама его не покусала. В город, в институт везу.
Я недоверчиво сузила глаза.
– А решетка зачем?
Извозчик потер усы и направился к повозке.
– Чтобы не сбег. Родитель желает, чтобы чадо училось.
– А чадо не желает? – Тут уж я усмехнулась, разглядывая крепкую карету и толстые прутья решетки.
Извозчик похлопал пегую лошаденку по толстому крупу. Та качнула головой, будто спрашивая: «Чего стоим?» Мужик обернулся ко мне, почесал в затылке.
– Кто его знает,
