усиленно закивала головой.
Парень вытащил из-за пояса ножик, вытер о штанину, отрезал кусок хлеба, шмякнул на него толстый кусок мяса, а сверху сыр.
– Держи! – протянул мне.
Я схватила бутерброд и вцепилась в него зубами. Но вдруг представила, как выгляжу со стороны, и покраснела. Зак не переставал улыбаться. А улыбка у него была открытая и располагающая, будто мы знакомы всю жизнь. И мне стало спокойно с ним. Я отбросила всякие стеснения и с удовольствием начала жевать. Зак взял в руки фляжку, открутил крышку. И вот тут только что откушенный кусок чуть не встал у меня поперек горла от удивления. Пальцы Зака стали раскаленно-красными, он сжал фляжку в ладонях, а через минуту из тонкого горлышка пошел дымок. Вода забурлила! Руки парня вернулись в обычный вид, кожа приобрела нормальный цвет. Зак спокойно разлил кипяток по стаканам.
– Как ты это сделал? – кусок все же пришлось прожевать, прежде чем спросить.
Парень отпил из кружки.
– А ты думаешь, отчего меня в этот зверский институт отправили? – Он откусил от своего бутерброда и начал медленно жевать.
Зверский институт? Мне стало не по себе. Интересно, и что за институт такой? Спрашивать дальше было неудобно. Я откусывала от бутерброда, а сама все наблюдала за Заком. Милый, лицо доброе, а вот глаза грустные, будто тоска в них глубокая и болезненная.
– Смотреть на меня отец не может… – прервал мои размышления парень. – Хотя какой он отец, – произнес горько. – Мама изменила, сама при родах умерла, так и не сказав, кто настоящий родитель. Убить младенца рука не поднялась. Только чем старше я становился, тем сильнее от отца отличался. Все во мне не так, лицо чужое, телом не вышел. Братья у меня знаешь какие? – прозвучала легкая зависть, следом тяжелый вздох. – Разве что и есть семейного – глаза. Мамины, говорят, карие. А тут еще и «странности». Отец долго старался терпеть мое присутствие рядом. Но, видимо, терпелка закончилась.
– И тебя отправили в институт?
В моем голосе было слишком много удивления.
Зак посмотрел на меня изучающе.
– Ты и правда не знаешь! – проговорил он, чуть скривив губы. – Это не просто институт. Это институт проклятых.
– Проклятых? – Собственный голос показался мне глухим.
– Их самых, – кивнул Зак. – Там таких, как я, учат справляться со своими «странностями».
– А если не справляются? – Есть мне совершенно расхотелось. Я положила надкушенный бутерброд обратно на платок.
– Не возвращаются, – зловеще прозвучало из уст Зака.
У меня под ребрами кольнуло, и дыхание стало учащенным. Как так?
– Что значит не возвращаются?
Зрачки Зака полыхнули огненно-красным.
– Мы прокляты. Таким, как я, нет места среди простого народа. Правительство не позволит. Так что можно считать, отец поступил благородно. Дал мне шанс.
Я
