все звуки современной цивилизации: автомобильные двигатели, радио, телевизионные голоса, которые часто просачиваются за пределы дома. Магик-Бич наслаждался мирной тишиной девятнадцатого века.
Доев одну булочку, все еще сосредоточившись на Аннамарии, я вдруг двинулся по переулку на север, словно лошадь молочника, следующая по привычному маршруту.
Окна, обычно сияющие электрическим светом, теперь мягко светились, словно горожане разом перешли на свечи. В конце переулка желтая натриевая лампа уличного фонаря вроде бы едва заметно пульсировала, как газовое пламя: туман тысячами крылышек прикасался к стеклу, чтобы тут же отпрянуть и прикоснуться вновь.
Расправляясь с последней булочкой, я, выйдя на улицу, повернул на восток, все дальше уходя от берега.
Хотя часы показывали только 18:45 (среда – не выходной день, но и время не такое позднее), город, казалось, уже улегся спать, укрытый белыми одеялами природы. Влажная прохлада побудила собачников сократить прогулки со своими любимцами, а водители, глядя на эту ослепляющую белизну, предпочли не седлать своих железных коней без самой крайней необходимости.
Отшагав от дома Хатча три квартала на восток и один на север, я увидел только два автомобиля. Они напоминали субмарины в романах Жюля Верна, беззвучно плывущие в океанских глубинах.
В этом тихом жилом районе, который назывался Кирпичным, хотя улицы не мостили кирпичом и из всех домов кирпичных было только два, в дальнем конце квартала угол обогнуло что-то большое. Мощные фары пробивали туман, но, конечно, не могли его разогнать.
Глубоко внутри тихий голос подсказал: «Прячься».
Я перепрыгнул через зеленую изгородь, которая высотой доходила мне до талии, присел за ней.
Пахло дымом, мокрой листвой, землей.
Какой-то зверь, устроившийся в изгороди, унюхал меня и рванул со всех лап. От неожиданности я едва не вскочил, но вовремя понял, что спугнул кролика, который уже пересек лужайку.
Ко мне приближался грузовик, мотор урчал, словно крадущийся хищник. Двигался грузовик даже медленнее, чем требовала плохая видимость.
Возникло ощущение, что надо мной нависла смертельная угроза. Я обернулся, посмотрел на дом, перед которым спрятался. Окна темные. Если не считать лениво перекатывающегося тумана, ничто не двигалось, никто не наблюдал за мной из темноты.
Сидя на корточках, я еще ниже нагнул голову, вслушиваясь в приближающееся урчание мощного мотора.
Туман впитывал в себя двойные лучи, не позволял свету распространяться в стороны и осветить даже зеленую изгородь, не говоря уже обо мне.
Я затаил дыхание, хотя, конечно, водитель не мог услышать мой вдох или выдох.
Когда кабина грузовика проползала мимо, словно вынюхивая на мостовой запах добычи, туман вокруг меня уже потемнел, я решился поднять голову над изгородью.
Хотя от грузовика меня отделяло
