в доспехи расчетных формул сопромата.
Вдруг красный светофор, как дояр замаячил,
И отдалась, и экстренно, спеша, свое предназначенье
Бег тормозить исполнила – слила под колесо на рельс
Песка молочную струю под скрежет тормозов
И смрад горящего металла. Замолк ритм Дизеля.
Закрутит пассажир башкой в недоуменье,
Не ведая причины тишины и жизни дней продленья.
Предпраздничное застолье и проходило до времен борьбы с питьем Лигачева и Горбачева, однако, но и тогда администрация завода не приветствовала выпивки на территории завода. Активно противилась коллективному питью в предпраздничные дни, заботясь о безопасности и сохранении секретов завода. Развеселившись, уходя после этого, коллектив мог не запереть двери, не запереть в ящик и не опломбировать его с оргтехникой – пишущей машинкой Wonderwood американского производства до 2–й мировой войны или Adler немецкого тех же времен, что резко увеличивало вероятность доступа к оргтехнике врага и печатанья им нехороших воззваний.
Для борьбы с банкетами и приносом в завод недозволенного спиртного в предпраздничные дни существовало несколько заслонов. На проходной охрана усиливалась технологом по сварке, боксером Сизовым. Проверяла сумки, портфели, карманы, и запазухи входящих в завод. Найденное спиртное изымалось, тут же разбивалось над ведром или сливалось в него. Хотелось бы знать, что происходило дальше с этим ведром коктейля! Никакой веры в попадание его содержимого в воды реки Даугавы не было! Хотя, технолог Сизов выделялся принципиальностью и служебным рвеньем, и слив мог произойти. О его рвении завод узнал из приказа директора завода, вывешенного на обозрение. Из него следовало, что технолог Сизов превысил свои полномочия, за что тому объявляется выговор. Он заметил, что сварщик нарушает технологию приварки кронштейна подвески редуктора, сделал тому замечание и отошел. Вернувшись, увидел, что нарушения продолжаются. Тогда Сизов воздействовал на нарушителя технологии боксерским приемом, так называемым “хуком справа”. Нарушителя намек хорошо пронял, и варить с нарушениями, уже лежа, он не мог.
Другим предпраздничным, но преодолимым заслоном, был заводской железобетонный забор со стороны города и магазинов, через который и перелезали жаждущие и посыльные. Праздники и, не скрыть, будни оставили на нем многие следы. Он был изрисован ботинками, сапогами, валенками, лыжами и коньками трудящихся – в зависимости от того, кого в какое время года и в каком состоянии заставала предпраздничная жажда. Правда, следов женских каблуков замечено не было, что характеризует лазающих дамскими угодниками и джентльменами. Рисунки состояли из вертикальных или скошенных черных линий, и протертостей до арматуры. Всходила заря граффити с ножной техникой. Последним же заслоном и раундом борьбы был рейд по всем помещениям завода заводским треугольником – главами администрации, парткома и профкома.
Круглов, опасаясь
