мимо потянулась тайга. Окна лыковской каюты были по правому борту, там, где высокий и живописный берег. Сыщик отдыхал от неудобств трехдневного сплава в илимке и обдумывал планы на будущее. Ехать добровольно в Иркутск или нет? И как быть с Сергеем? У того жена рожает, он мечтает скорее вернуться в Петербург. А тут шеф сам напросился на долгую командировку аж к Байкалу. Бросить его одного Сергею будет неудобно. Да и для дела два сыщика лучше, чем один. И возникает вопрос: есть ли у Лыкова право так осложнять жизнь своему помощнику?
Пароход шел быстрее лодки, зато чаще останавливался. Анциферово командированный осмотреть не успел, а другие местечки оказались совсем уж невзрачными. Михалево и Гурино – по пять изб, Холмогорово – семь, а в Шадрино целых четыре… Только Назимово со своими тридцатью избами и мелочной лавкой выделялось из этого унылого ряда. Капитан, не знавший, как ублажить знатного пассажира, взял на себя функции чичерона. Он пояснил Лыкову, что через Назимово идет снабжение всем необходимым золотых приисков. И дальше столь больших селений не будет до самого Монастырского.
По левому берегу бесконечно тянулись леса. Анциферовская волость! Площадь больше Франции, а народу живет меньше, чем в Арзамасе.
Наконец показался небольшой станок с часовым на берегу возле бревенчатой казармы. Это было знаменитое Ворогово, граница с Туруханским краем и вотчина штабс-капитана Сухобруса. Дальше – Осиновский порог, о котором Иван Остапович говорил, что не всякий проскакивает его благополучно.
«Мономах» пробыл на кордоне полдня. Чинили что-то в машине, готовились к рискованному броску. Коллежский советник от нечего делать осмотрел кордон. Полурота солдат резервных войск, будка телеграфиста, девятнадцать домов обывателей. Ссыльных ни одного, чтобы не могли подсобить товарищам проскочить караулы. Питерец отбил экспресс директору департамента (так и так, все по плану). Истребил на пароходе большую сковородку тагунков – мелкой енисейской рыбешки размером с кильку, но очень жирной и вкусной. И лег спать среди дня. А когда проснулся, страшный порог уже остался позади. Капитан рассказал, что возле левого берега есть узкий проход, где вымыло каменную гряду; в него и проскочил «Мономах». Так Лыков оказался в Туруханском крае.
После теснины Осиновского порога Енисей принял в себя Подкаменную Тунгуску и сделался вдруг неимоверно широким. От берега до берега в нем стало пять верст – как три Волги! Пейзаж изменился в худшую сторону, сообразно обещаниям Сухобруса. Деревья не такие высокие, между ними разрывы болот, в воздухе пахнет гарью и носятся клочья белого дыма. Тот же чичерон сообщил, что здесь всегда так. Лес горит каждое лето, никто его не тушит – некому. По воде мимо борта потянулись тушки мертвых белок, сотни и сотни. Животные спасались от огня, прыгая в реку, и тонули. Показались несколько лосей, пытавшихся переплыть на другой берег. Матросы махнули рукой – навряд ли получится… Далее боролись с течением медведица и два медвежонка.
