в повиновении своему вождю.
Катоньятуса, имевшего своих информаторов в армии Цезаря, скоро предупредили о нависшей над ним опасности.
Он фактически предоставил убежище нескольким беглецам из Гельвеции, тем самым доведя число своих воинов примерно до шести тысяч, предположительно в основном уроженцев Вал д'Авона, готовых постоять за себя в войне с римскими войсками. Посему, собрав своих амбактов и их основных слуг, он настоял на том, чтобы те приняли во внимание небольшую численность римской армии, то, что она уже находится далеко от границ римских провинций (Нарбонская и Цизальпинская Галлия. – Ред.) и ослаблена предыдущими боями; что, хотя она и разбила гельветов в открытом бою, дело сложилось бы по-другому, если бы противник римлян расположился за стенами укреплений. Катоньятус сказал и о том, что они, лингоны, не должны страдать из-за римских усобиц, потому что они, галлы, не вмешивались в дела провинций; что римляне, возможно, и справедливо запретили гельветам проходить через римскую территорию, но сейчас они нарушают суверенитет своих соседей и союзников, когда осмеливаются навести порядок среди них, хотя никто их об этом официально не просит; кроме того, ему известно, что эдуи, хотя и кажутся преданными римлянам, только лишь дожидаются возможности наказать последних за излишнее самомнение; что Цезарь собирается разделить свои силы и что, если жители Вал д'Авона окажут сопротивление посланным против них римским войскам, это станет сигналом к общему восстанию, которое окажется фатальным для римлян в Галлии. Катоньятус сказал также собравшимся, что следует помнить о том, что их предки заставляли римлян дрожать даже в Риме и что позорно подчиняться диктату тех, кого они ранее завоевывали.
Катоньятус взял также на вооружение стратегию рассылки своих эмиссаров, переодетых в путешественников, по домам жителей города. Они притворялись, что видели войска Цезаря, и утверждали, что видели, как те идут полуголодные и совершенно беспомощные; они утверждали, что самые лучшие из них были вынуждены отступить перед гельветами; что они потеряли три четверти своего состава и что остатки их армии состоят из необученных рекрутов и наемников, которые только и ждут возможности вернуться домой.
Такие рассказы, распространявшиеся в долине, были даже еще более эффективны, нежели речь Катоньятуса, потому что галлы всегда были склонны прислушаться к тому, что льстит их самолюбию, не задаваясь вопросом, правда ли это или ложь. Если кто-нибудь из стариков и качал головой и говорил, что было бы неплохо узнать, что от них хотят, прежде чем занять враждебную позицию, то к таким относились с презрением. Катоньятус, видя, что практически все склонны к тому, чтобы оказать сопротивление, приказал перед слабыми участками стен Оппидума навалить стволы деревьев, смешанные с глиной и булыжниками.
Вновь выкопали ров перед стенами на левом берегу и окружили палисадами ту часть города, которая оставалась незащищенной на правом берегу. Кроме того, Катоньятус
