style="font-size:15px;"> Заметив Нину, он уставился на нее, а потом, плюнув, перекрестился и изрек:
– Дочь моя, ни стыда, ни совести! Совсем вы, губернские, во грехе погрязли!
Обдав ее пылью, дрожки прогрохотали мимо, и Нина, пожав плечами, осмотрелась по сторонам.
То, что она увидела, вселило в нее уныние. Нет, городок – а речь могла идти только о небольшом провинциальном городке – был занятным, даже в чем-то красивым и таким тоскливо‑ностальгическим: золотые купола церквушек, старинные каменные дома, на крышах которых важно восседало воронье, покосившиеся деревянные избы.
Но это был не тот город, в котором она жила и училась в университете! Какой угодно, но только не тот.
Нина пребольно ущипнула себя за мочку уха, а затем наступила носком туфли себе же на ногу. Если она спит, то пора проснуться.
Но, судя по тому, как палило жаркое солнце и что вокруг нее жужжали шмели, это был вовсе не сон.
Но только что?
То, что у них в городе не было подобной улицы, Нина не сомневалась: но тогда где она находилась?
И как она тут очутилась?
Все это походило на декорации фильма о купеческой жизни, на экранизацию пьесы Островского прямо-таки.
Только это была никакая не декорация – в этом Нина убедилась, осторожно повернув за угол и увидев неровный ряд домов, уходивших чуть под углом куда-то вниз, где виднелся нарядный портал большой церкви.
Повернувшись, Нина заметила большую вывеску витиеватым шрифтом в дореволюционной орфографии: «Книжный ковчегъ». Так и есть, магазинчик Георгия Георгиевича – только это был совсем не его магазинчик и уж точно не его особняк. Здание было двухэтажное, каменное, приземистое, без колонн и финтифлюшек.
Дверь книжной лавки распахнулась, оттуда величаво вышла уже знакомая дама, опираясь на зонтик, словно на трость, ведя за руку вихрастого рыжеволосого мальчугана в матросском костюмчике, радостно прижимавшего к груди заветную, видимо, книжку.
Их поклонами провожал все тот же субъект с жидкими усиками и в сюртуке.
– Милостивая государыня, премного вам благодарен. Вы – самый желанный гость в нашей книжной лавке…
Мальчуган, посмотрев на Нину, снова показал ей малиновый язык. Девушка, на этот раз не растерявшись, показала ему язык в ответ. Ребенок остолбенел.
Пока приказчик «Книжного ковчега» помогал даме с ее отпрыском усесться в подозванную им пролетку, Нина прошмыгнула мимо и свернула на соседнюю улицу.
И едва не столкнулась лицом к лицу с невысоким молодым человеком с несколько потрепанным, хотя и привлекательным, лицом, который, сдвинув на затылок шляпу, присвистнул и произнес:
– Ах, мамзель, какая вы необычная! Фраппировали меня аж до сердечных колик!
И несколько театрально схватился за грудь, правда, отчего-то с правой стороны.
А затем молодой нахал вдруг прижал к себе Нину и зашептал:
