изгоняли – без оглядки, не давая второго шанса. Эти мальчишки попадали в пиратский лагерь (если им удавалось живыми пройти через остров) и превращались в неузнаваемые бородатые лица, переставали быть нашими маленькими друзьями.
По-моему, мне было примерно восемь – так же как Кивку и Туману, – когда Питер меня нашел. Если бы я остался в Другом Месте, то давно умер бы: ведь прошла уже сотня времен года, или даже две сотни. Я точно не знал, сколько именно, потому что если не обращаешь внимания, то сбиваешься со счета. Сейчас я выглядел примерно на двенадцать, на несколько лет старше, чем когда здесь оказался.
Кивок и Туман тоже немного выросли. Питеру с самого начала было одиннадцать – и осталось одиннадцать. В нем все оставалось точно таким же, как было, когда он забрал меня из Другого Места, сделав своим первым товарищем и спутником.
Иногда я беспокоился – чуть-чуть, – что вырасту и буду отправлен в пиратский лагерь. Питер всегда отвешивал мне оплеуху, когда я говорил такие вещи.
– Ты никогда не вырастешь, дурень. Я тебя сюда привел, чтобы этого не случилось.
Но я все равно понемногу становился старше, да и Кивок с Туманом тоже. Мы теряли слишком много других мальчишек, чтобы определить, действительно ли только мы трое ощущаем крохотное прибавление возраста. Иногда, ночью, когда ко мне лип кошмар, я начинал думать: а вдруг заверения Питера о том, что я никогда не вырасту – это просто заверения в том, что я умру раньше, чем такое случится. И я думал, не лучше ли это: умереть до того, как я стану морщинистым, седым и никому не нужным.
Наш предводитель пригнулся к земле и палкой начертил общий план острова, а потом – подробный – пиратского лагеря. Наше дерево стояло в самом центре леса и в самом центре острова. Лес перерезал посередине горную гряду на восточной стороне. Он тянулся поперек всей центральной части острова и заканчивался у океана на востоке и у закрытой лагуны на западе.
В северо-восточной части находилась прерия, где жили Многоглазы. Мы старались туда не ходить.
А если пойти от дерева прямо на юг, то наткнешься на крокодилий пруд, а потом – на болото. Болото переходило зеленую подтопленную луговину, которая встречалась с океаном.
Юго-западный уголок острова состоял в основном из высоких песчаных дюн – громадных, на которые приходилось долго взбираться, а потом так же долго спускаться. За дюнами шел песчаный пляж – единственный, где нам можно было спокойно играть и собирать кокосовые орехи. В северной части пляжа, в окружении леса, пряталась русалочья лагуна.
Пираты заняли берег на северной оконечности острова, рядом с бухтой, где сходились прерия и горы. На восточной стороне вообще не было пляжей – только крутые каменистые склоны гор и громадный скалистый обрыв там, где к океану подходил лес.
Мальчишки окружили Питера. Мне это было не нужно. Я знал остров наизусть – лучше чем все, не считая Питера. Я перешагивал через каждый корень, скалу и травинку, ползком
