И Димка сказал, ну ладно, он тебе все устроит, наш Васильвасилич, ты ему расскажи, как и что, я пошел. Давай. Он вышел из машины, и на его место сел Васильвасилич и сказал мне, о привет, как мама-папа. И я стала рассказывать, аж захлебываться, и снова реветь, и не посмотрела, куда пошел Дима, а когда посмотрела в окошко и оглянулась, выворачивая шею в заднее стекло, то Димы уже не было, он куда-то ушел.
– Ты вот что… – сказал Васильвасилич, – приезжай завтра в управление, для начала переведешь письмецо одно, мы тут один договор подписали…
Эй, Дима, странно, да? Но с тех пор я вообще тебя не видела и не встречала. Думаю, тут не обошлось без моих персеидов.
Там было так: ну, допустим, совещание там у них. И одна, искренняя такая, горячая звездочка всем, мол, что ж такое, мы же обещали, она же загадала, мы что, совсем уже ничего не стоим? Тогда зачем все? Зачем, я спрашиваю, тогда все это: август, звездное небо, мы падаем как сумасшедшие, рискуем, зачем тогда? Это что, шоу?! Что мы все упрощаем?! Она ведь уже вышла из дому в своих трепаных штанах и направилась в «Спутник», а там этот, Чесноков… У нее же душа сейчас споткнется, разочаруется напрочь. Во всем. А главное, в нас! И кому мы будем падать в августе? А там и леониды тоже в ноябре… Они услышат, что такое происходит, тоже расслабятся, подумают, ай, можно и через раз мечту сбывать… Раз персеиды себе такое позволяют…
– Ну хорошо, ты не кипятись, пожалуйста, – сказал главный по персеидам, такой симпатичный, невысокий, в очках, в светлом пиджаке, – как мы можем спасти положение? Предлагайте.
И она, эта МОЯ звездочка, молодая, задорная, дерзкая такая, тоже в очках, наверное, говорит: ну что, придется туда кого-нибудь послать…
– Диму давайте… Диму Скакуна пошлем. Он все устроит ей. Тем более он ее знает и помнит.
– Але, Дима? Привет. Что делаешь? Хлеб убираешь? Аааа… Заканчиваешь? Ну, молодец. Выручить можешь? А ну-ка, давай ноги в руки – и в «Спутник». Какой-какой… Обком комсомола знаешь? По дороге объясню. Туда девчонка одна идет…
Вот так и началась моя странная полукочевая жизнь толмача.
Через месяц я выехала в Москву за первой своей британской группой из «Young Farmers Organization».
Они у нас
Страсти по Изауре
Совершенно неожиданные вопросы задавали гостям на встречах с тружениками и общественностью. Например, смотрели ли британцы «Рабыню Изауру». И если в Британии этот фильм прошел раньше, то как там все было дальше?
А эту рабыню, честную угнетенную девушку, как говорят очевидцы, то есть верные телезрители, весь фильм выкупают из рабства. И бумага есть, но ее все время какие-то злобные бразильцы перекладывают из ящика в ящик, прячут. И был случай, когда Изаура эту бумагу искала, одна телезрительница шестидесятилетняя, ну просто на полном серьезе, грызя ногти нервно, стала подсказывать азартно девочке-актрисе в телевизоре, он там ищи, у в тому ящичку, шо справа вверху, ой, мамочки, та де ж ты ищешь, от ты ж дура, так и останисся у рабстви, ищет она, тьфу!.. И давай капли пить успокоительные.
Нет,
