предосторожности против использования ООН как убежища и приюта для шпионов, – писал «Ньюс». – Конгресс тоже может этому воспрепятствовать, если захочет. Долг США в 65 миллионов долларов за дворцы ООН в восточной части Нью-Йорка еще не утвержден конгрессом. Ему и не следует его утверждать, пока ООН хоть немного не сбавит упрямства по поводу ограничения дипломатического иммунитета. По-нашему, было бы лучше, если бы конгресс счел возможным попросту послать ко всем чертям мировую интеллектуальную элиту и перебросить ее в Женеву, в Швейцарию. Кажется, можно утверждать, что, как бы сурово мы ни ограничили дипломатический иммунитет, несколько умных шпионов – русских или других – всегда могут использовать эту мировую элиту, пока ООН находится в Соединенных Штатах».
Нечего и говорить, что долг был утвержден, а ООН осталась в США, несмотря на то, что «Ньюс» предпочел не поддерживать с ней добрососедских отношений.
Прошло не слишком много времени, и «Ньюс» вместе с прочими оппонентами получил новый повод для насмешек. Это случилось после того, как сенатский комитет по внутренней безопасности в Вашингтоне в полную силу обрушился на подрывную и коммунистическую деятельность в Секретариате ООН. Буря над ООН разразилась в середине лета 1952 года, когда в ходе одного из расследований выявилась причастность к шпионажу сорока работавших в ООН американцев.
Расследование привело к увольнению двадцати девяти нелояльных американцев и к временному отстранению от работы одиннадцати других (несколько человек вернулось к работе еще до участия в слушаниях).
Кульминация слушаний сенатского комитета по внутренней безопасности пришлась на начало декабря, когда свидетельские показания давала Ивлин Талер, секретарша Константина Зинченко, главы департамента ООН по делам Совета Безопасности. Зинченко был русским.
Мисс Талер сообщила, что одно время была коммунисткой, но потом «это ей надоело». Комитет поблагодарил мисс Талер за помощь в выявлении двадцати девяти нелояльных американских служащих ООН, а также за сотрудничество с комитетом и с ФБР. Наблюдатели могли лишь гадать, не представила ли она на закрытых заседаниях более важную информацию.
Свидетельства Ивлин Талер помогли обратить внимание на странный случай с пустым креслом на августовских совещаниях в ООН. Ее начальник вдруг исчез. Все заметили, что его нет. Пустое место за столом бросилось в глаза и несколькими месяцами раньше, что неприятно озадачило генерального секретаря Трюгве Ли. Тогда Ли решил выяснить, что стряслось с Зинченко.
«Что с Константином?» – спросил он одного из членов советской делегации, Аркадия Соболева, встретившись с ним в кафетерии. Как заместитель генерального секретаря ООН, Константин Зинченко был высшим по рангу русским чиновником в Секретариате, замещая генерального секретаря во время его отсутствия в ООН. Ли знал, что Зинченко уехал в Москву, но его возвращение затянулось.
Соболев смущенно поерзал в кресле, обдумывая вопрос генерального секретаря, потом наконец выдавил с вымученной улыбкой: «Я
