он и воспользовался единственной оставшейся у него возможностью спасти работу всей жизни. Я уверен, сам он взрывать себя не собирался.
– Ты такой же безумец, как и он, – резюмировала Джилли.
– Стул. Овечьи какашки.
– Я же не говорю, что он поступил правильно, – уточнил Дилан. – Только о том, что с логикой у него все в порядке. А вот если мы будем исходить из того, что у него совсем съехала крыша, то допустим ошибку, которая может стоить нам жизни. Подумай об этом: если мы умираем, он проигрывает. Вот он и хочет, чтобы мы остались в живых, даже если мы… ну не знаю… ходячие результаты его экспериментов. Следовательно, я должен предположить, что все сказанное им мне должно помочь нам выжить.
– Кал. Дерьмо. Туалетное сокровище.
К югу и к северу от автострады лежала равнина, черная, как камни очага, на котором готовили пищу последние десять тысяч лет. Лишь кое-где лунный свет поблескивал серым на листке редких кустов да крупинках слюды в выпирающих из земли скалах. Прямо на востоке, впрочем уходя на юг и север, на фоне звездного неба чернели силуэты гор Пелонсильо.
Черная равнина не умиротворяла разум, не успокаивала сердце, и автострада оставалась единственным свидетельством того, что равнина эта находится на планете, где существует разумная жизнь. Даже лучи фар несущихся в обе стороны автомобилей не служили доказательством разумной жизни на этой планете. Создавалось ощущение, что они попали в некий фантастический мир, где жизнь эта вымерла многие столетия тому назад, а по автостраде курсируют автомобили-роботы, следуя заложенным в них программам.
Джилли эта черная пустота заставила подумать об аде с потушенными кострами под котлами с кипящей смолой.
– Нам не удастся выбраться из этой передряги живыми, не так ли? – задала она риторический вопрос.
– Что? Разумеется, мы выберемся.
– Разумеется? – Она, похоже, не верила своим ушам. – У тебя нет в этом никаких сомнений?
– Конечно, – кивнул он. – Худшее уже позади.
– Ты хочешь сказать, что худшее мы уже пережили?
– Да.
– Это нелепо.
– Худшее уже позади, – упрямо повторил он.
– Как ты можешь говорить, что худшее уже позади, если мы понятия не имеем, что нас ждет?
– Создание – акт воли.
– И что это должно означать?
– Прежде чем я создаю картину, я представляю ее у себя в голове. Она существует с того самого момента, как я представляю ее себе, а трансформация идеи в вещественное произведение искусства требует лишь времени и усилий, красок и холста.
На заднем сиденье Шеп вновь погрузился в молчание, но слова его брата тревожили Джилли гораздо больше.
– Позитивное мышление. Подумай об этом. Как бог создал небеса и землю? Подумал о них, и они появились. Раз так, абсолютная сила Вселенной – воля разума.
– Вероятно, нет, иначе у меня была бы еженедельная телевизионная программа и
