новый повод для нападок; и, когда Самария стала частью провинции, знать превратилась в меньшинство, которое поддерживал только императорский двор и престиж их звания и богатства. Тем не менее в течение пятнадцати лет – вплоть до пришествия Валерия Грата – им удавалось сохранять свои позиции как во дворце, так и в Храме.
Анна, идол своей партии, использовал власть единственно в интересах своего имперского покровителя. Римский гарнизон был расквартирован в Антониевой башне; римская стража несла караул у врат дворца; римский судья отправлял правосудие, гражданское и уголовное; римская налоговая система безжалостно душила город и страну; ежедневно, ежечасно, тысячью различных способов народ попирался и страдал, постигая разницу между состоянием независимости и жизнью в порабощении. Тем не менее Анна держал его в сравнительно спокойном состоянии. У Рима не было более верного друга, и его уход империя ощутила мгновенно. Передав свои ризы Ишмаэлю, назначенцу новой власти, он пересек внутренние дворики Храма и вошел в совет партии сепаратистов, где тотчас стал главой новой политической комбинации, объединившей ситиан и бетусиан.
Прокуратор Грат, оставшись таким образом без партии, на которую он мог бы опереться, понял, что то пламя, о существовании которого в течение пятнадцати лет можно было только догадываться по пробивавшемуся дыму, вспыхнуло с новой силой. Через месяц после вступления в должность Ишмаэля римляне сочли, что ему необходимо появиться в Иерусалиме. Когда иудеи с высоты стен города увидели его охрану, марширующую по городу в направлении Антониевой башни, они поняли истинную цель этого посещения: к прежнему гарнизону добавилась целая когорта новых легионеров, так что веревку на шее жителей города можно было затянуть с легкостью. Если прокуратору кажется необходимым дать урок, что ж, тем хуже для его первого обидчика!
Глава II
БЕН-ГУР И МЕССАЛА
Снабдив читателя вышеприведенными разъяснениями, мы приглашаем его теперь бросить взгляд на сады дворца, расположенного на Сионском холме. Происходит все около полудня в середине июля, когда солнечный жар достигает своего максимума.
Сад раскинулся по обе стороны от зданий, местами достигающих двух этажей в высоту, с затененными верандами у входов и с окнами в нижнем этаже, в то время как расходящиеся галереи, окаймленные прочными балюстрадами, украшают и защищают от солнца верхний этаж. То здесь, то там здания переходят в нечто, напоминающее колоннады и позволяющее ветрам проникать в здания, а также дающее возможность видеть различные части дворца и восхищаться его значительностью и красотой. Равным образом приятно глазу устроена и вся поверхность земли внутри дворцового комплекса. Здесь протянулись аллеи и раскинулись участки земли, засаженные травой и кустарниками, растет несколько больших деревьев, поражают своим изяществом рощицы пальм редких видов, перемежающиеся с цератонией, абрикосовыми
