ним все в порядке, поверь.
Это именно то, что хочет слышать Габриель. Голос Фэл такой же мягкий и прохладный, как и ладони, которыми она обнимает его за плечи. Голос Фэл струится подобно водопаду, под него просто необходимо встать, чтобы ловить капли пересохшими губами. Габриелю хочется плакать, но больше – смеяться: смех облегчения, вот как это называется. До чего же замечательно, что появился кто-то, кто снял с Габриеля всякую ответственность, утешил его и успокоил.
В знак благодарности Габриель просит Фэл рассказать о пульсарах: они много сложнее, чем ему представлялось, не косматые и не хвостатые.
Фэл изо всех сил старается быть понятной и доступной, «пульсары – это космические источники импульсного электромагнитного излучения, – говорит она, – большинство пульсаров излучает в радиодиапазоне от метровых до сантиметровых волн».
Радиопульсары отождествляются с быстро вращающимися нейтронными звездами.
И еще что-то про оптический, рентгеновский и гамма-диапазон и про конус, в котором генерируется излучение.
– Пульсары – самая интересная вещь на свете, – не слишком уверенно заявляет Фэл. – Будешь писать мне письма?
– Письма?
– Ну да. Я люблю получать письма. А ты?
До сегодняшнего дня Габриель ни с кем не состоял в переписке, он и понятия не имеет, как это делается.
– Твой отец писал мне письма. Они были забавными. Иногда он такое придумает, что я хохочу до упаду сутки напролет.
– А про меня он писал?
– Конечно! Не было ни одного письма, в котором бы ты не упоминался…
– А я? О чем должен писать я?
– О чем угодно. О том, как ты живешь. И что делаешь.
– Про школу тоже можно писать?
– Если посчитаешь нужным.
– Там не очень интересно.
– Тогда не пиши.
– А если и в жизни ничего интересного не происходит?
Фэл похожа на маленький заводик по производству телячьих нежностей: она ласково ерошит Габриелю волосы и целует в обе щеки и еще в подбородок, «никогда так не говори, дорогой мой! Жизнь не может быть неинтересной, нужно только присмотреться повнимательнее. Ведь столько замечательных вещей вокруг!»
– Мороженое, – тут же вспоминает Габриель.
– Мороженое, да, – подтверждает Фэл. – Мороженое делает жизнь вкусной. Какая жизнь тебе понравилась бы больше – ореховая, ванильная или земляничная с добавлением киви?
– Мне нравится фисташковое… И чтоб оно слегка подтаяло.
– Отлично. Думай о жизни, как о фисташковом мороженом.
– Я попробую. Еще было бы здорово уплыть куда-нибудь.
– Здорово, да! Однажды я путешествовала на океанском лайнере.
– Не в Америку?
– Нет.
– А собираешься?
– Все рано или поздно собираются в Америку, – философски замечает Фэл. – Но я уже была там. Ездила в одну обсерваторию
