«Фейсбук» и «Твиттер», переживать по поводу ее навязчивой писанины, ее противоречий, ее лжи. Однако я усвоил урок. С Эми у нас все чудесно, потому что виртуальная жизнь ее не интересует. Она вне системы. Ее нет ни в «Фейсбуке», ни в «Твиттере», ни в «Инстаграме». У нее даже электронной почты нет. Она пользуется одноразовыми мобильниками, и мне приходится чуть не каждую неделю забивать в память ее новый номер. Она на сто процентов аналоговая. И мне она идеально подходит.
Поначалу эта ее особенность меня ошарашила и насторожила. Как можно не пользоваться Интернетом? Она что, напыщенная дура, возомнившая себя неизвестно кем? Или лгунья?
– Как же переводить тебе зарплату? – поинтересовался я тогда. – Мне нужен номер банковского счета.
– У меня есть подружка в Квинсе. Я выписываю чеки на ее имя, и она мне их обналичивает. Мы все так делаем. Она никогда не подводит.
– Все?
– Ну да, мы все – кто предпочитает жить офлайн. Я не одна такая.
Тупые овцы из Интернета мнят себя феями и снежинками. Они хотят, чтобы им непрерывно твердили, как они уникальны, необычны и неповторимы, и чтобы Принс пел «Nothing compares» (да бедняга скорее в гробу перевернется!). Все эти богини «Инстаграма»… «Ах, посмотрите, как я мажу маслом бутерброд!» Наконец-то (хвала Господу!) нашелся кто-то совершенно иной. Эми ничего из себя не строит и не оригинальничает. Мне не приходится в гнетущем одиночестве следить за обновлениями ее статуса и разглядывать постановочные фоточки фальшивого веселья. Когда мы вместе – мы вместе. А когда она уходит, я могу быть спокоен, что она идет туда, куда сказала.
(Конечно, я следил. И телефон ее время от времени проверяю. Должен же я убедиться, что она не врет. Хватит с меня лжи!)
– Кажется, я чувствую запах моря, – замечает она.
– Нет, еще рано.
Эми кивает. Она не спорит по мелочам. В нет той злобы, что была в Бек – в этой маленькой хронической лгунье, которая обманывала самых близких людей: меня, своих товарищей по учебе… Она соврала мне, что ее отец мертв (хотя он живет и здравствует). Она утверждала, что, как и Пич, ненавидит фильм «Магнолия» (хотя в письме заявляла обратное, я своими глазами видел).
Эми – славная девочка и врет лишь незнакомцам из вежливости, а любимым людям – никогда. Например, сейчас на ней потертый топик с эмблемой университета Род-Айленда, хотя она в жизни в нем не училась. Она, как и я, вообще нигде не училась. Мне для этой поездки Эми припасла футболку Брауновского университета.
– Будем всем говорить, что я – студентка, а ты – мой профессор. – Она хихикнула. – Мой женатый профессор.
Она раскапывает подобную одежду в комиссионках. На ее груди постоянно красуются надписи и логотипы. Когда в магазине покупатели спрашивают, правда ли, что она училась в Принстоне, университете Массачусетса или в Нью-Йоркском университете, Эми всегда отвечает «да» (я сам слышал). С женщинами она любезна и вежлива, а мужикам позволяет думать, что у них есть шанс (хотя, конечно,
