она ищет по джунглям кости своего любимого мужа Ивана. Да, я прошу тебя: ее картины не выбрасывай – оказывается, они дорого стоят. Одна ее картина была продана на аукционе за большие деньги! А после того как станет известно об исчезновении Майи Полонской, они обязательно поднимутся в цене. Так что мы будем еще богаче! Твой любящий сын Михаил».
Девочка смотрела на экран, и буквы расплывались у нее перед глазами. Это письмо еще раз доказывало, что мама не забыла папу! И Злату она не бросила – просто ее коварно обманули злые люди.
Обжоркин уселся на шляпу бабы Власты и, глядя на монитор, молчал, потом вздохнул не по-кошачьи и сказал:
– Зато теперь мы знаем, где нужно искать нашу маму! На острове Маражо в Бразилии… В Москву отправляться нет смысла. Да и фотография не очень нужна.
– А, вот здесь кто! – раздался неожиданный возглас.
Услышав его, Злата вздрогнула и похолодела: в дверях стояла баба Власта.
Она была в пижаме с оборками и папином полосатом халате. На ногах задирали носы теплые тапочки в виде собачек. Волосы, намотанные на длинные бигуди, потешно торчали в разные стороны, отчего голова напоминала большую подушечку для булавок. Несмотря на страх, Злата фыркнула – так смешно выглядела баба Власта.
Та от злости мгновенно стала малиново-красной:
– Что?! Ты, похоже, смеешься?! – закричала она. – А тебе говорили, противный ребенок, что читать чужие письма очень дурно? Тебе говорили, что за это могут посадить в тюрьму? Только из любви к твоей бедной покойной матери я не отправлю тебя туда, а просто посажу в грязный, темный подвал, где и должны сидеть такие мерзкие девчонки, как ты!
– Мама жива! – возразила Злата, и губы ее задрожали.
– Ага! Была! Да только когда это было! – злорадно проговорила баба Власта.
– Какая вы злая! – крикнула со слезами в голосе Злата и, вспомнив слова тети Карины о принце и короле, смело сказала: – Вообще-то, если мамы сейчас здесь нет, то все это мое, и этот ноутбук тоже!
– Т-твое? – удивившись неожиданному нахальству маленькой девчонки, безголосо прошептала баба Власта и потом громыхнула откуда-то взявшимся трубным басом: – Твое?!
Уперев руки в бока, она, как полосатая гора, двинулась к письменному столу, за которым, съежившись от страха, стояла Злата.
– Мя-а-а-у! – протяжно вмешался в беседу Обжоркин.
Гора остановилась как вкопанная.
– Это что за мерзкое чучело?! – вглядываясь в замершего кота, протянула баба Власта. – Ты его притащила с помойки?! Вырядила-то его как! Какая-то кепка, жилет… Потешное чучело! Прямо как живой… Может, его в гостиную отнести? Куда это ты его посадила?! – опять загремела гора. – На мою парижскую шляпу?! На мою модную шляпу от Кардена?! – Ее голосу, поднявшемуся под потолок, было тесно, и он бился в закрытые окна, эхом откатываясь назад.
Злата зажала было ладонями уши, чтобы не оглохнуть,
