он пришел, чтобы взять что-то мое, а потом оставить в доме Бедного Фреда.
– Что твое?
– Что-то. Я даже не знал, что оно у меня есть. Дэенкуй.
– Что? Что ты такое говоришь?
– Дэенкуй. Чиф Хармильо говорит, это что-то есть в моих волосах, в моей слюне на стакане.
– Дэ-эн-ка, чертов дурак!
– Мои пальцы на стакане, мои отметины.
– Отпечатки твоих пальцев.
– Мои пальцы, опять мои отметины, на рукоятке молотка. Чиф Хармильо говорит, что я бы и знать ничего не знал. О том, что у меня все это взяли.
Мистер Лисс последовал за Намми к койкам.
– И что произошло? Почему Пайн не довел дело до конца?
– Мистер Боб Пайн, он приходит, я жарю гренок.
– И? – после паузы спросил мистер Лисс.
– Гренок из белого хлеба.
Мистер Лисс переминался с ноги на ногу, покачивался с пяток на носки, будто исполнял какой-то танец. Пальцы по-прежнему сжимались в кулаки, а глаза выпучились еще больше, хотя и раньше уже грозили вывалиться из орбит.
Очень уж он был возбудимым.
– Гренок! – мистер Лисс выплюнул это слово, словно его тошнило от самой идеи приготовления гренка. – Гренок! Гренок! Какое отношение имеет ко всему этому гренок?
– Я собирался намазать его персиковым вареньем бабушки, – ответил Намми. Уже начал садиться, чтобы вновь вынырнуть из облака зловонного дыхания, но распрямил ноги еще до того, как его зад коснулся койки мистера Лисса. – Я сделал хороший гренок для мистера Боба Пайна. Он обожал персиковое варенье, и я рассказал ему о бабушке, о том, как научила она меня всему, что мне понадобится для жизни дома и в одиночестве, когда она отправится к Богу, и я останусь один.
– Ему понравилось варенье, – кивнул Лисс.
– Сэр, он обожал персиковое варенье.
– И потому что ему понравилось персиковое варенье, он решил не убивать старого Фреда…
– Бедного Фреда.
– …решил не вешать на тебя убийство и решил сдать эту суку Труди копам.
– Миссис Труди Лапьер. Она сделала плохое дело, а такого лучше не делать.
Мистер Лисс постучал костяшками пальцев по груди Намми, как мог постучать по двери.
– Вот что я тебе скажу, Персиковое варенье. Если б ты сделал тот гренок для меня, никакое варенье в мире не заставило бы меня отказаться от кровавых денег Труди. Я бы их отработал. Я бы убил старого Фреда…
– Бедного Фреда.
– …и убил бы тебя, обставив все так, будто угрызения совести подвигли тебя на самоубийство после того, как ты забил до смерти соседа. Что ты об этом думаешь?
– Не хочу думать об этом, сэр.
Мистер Лисс вновь постучал по груди Намми.
– Я хочу, Персиковое варенье, чтобы отныне и всегда ты относился ко мне с уважением. Я страшнее любого кошмара, который тебе когда-либо снился. Ты должен ходить рядом со мной на цыпочках с вечера до утра и с утра
