комнате вот уже третий день, мне сидеть хорошо, и я не тревожусь и не претендую здесь на особый комфорт. Он не унимается:
– Нельзя штаб-офицеру сидеть не в отдельной комнате. Ему полагается отдельное помещение, – суетливо повторял растерянный генерал.
Я задал ему вопрос:
– Скажите, Ваше Превосходительство, за что я сижу, и почему меня держат под арестом?
– Не знаю, это по распоряжению из Петрограда, – ответил он мне смущённо.
– Так будьте добры навести справки, почему я посажен, да кстати принять меры к моему скорейшему освобождению. Ведь, я теперь вижу, что мне сидеть здесь незачем. – настойчиво заявил я. – А об отдельном помещении для меня не беспокойтесь. Мне хорошо и с этой молодёжью.
– Хорошо, я сейчас передам тому, от кого зависит ваше освобождение. А что касается отдельной комнаты, то это необходимо.
И генерал Медер поспешно ушёл, отдав распоряжение приготовить для меня отдельную комнату.
В высшей степени забавна была эта забота об отдельной комнате для штаб-офицера в то время, когда события говорят совсем o другом. Но такова сила привычки. Он боялся, чтобы власть не обратила внимание на допущенный им беспорядок и хотел восстановить должный порядок в жизнь подведомственной им гауптвахты.
Прошло полчаса.
Приходит комендантский адъютант и приглашает меня следовать за ним.
Оказывается, что комендант переговорил по телефону с Командующим Войсками и сообщил ему о моём желании быть освобождённым. Командующий Войсками приказал привести меня к нему.
И вот, мы пошли.
В первый раз в жизни входил я в дом командующего войсками, двадцать лет тому назад построенный на моих глазах.
Огромный вестибюль. Швейцар, дежурный писарь, ординарец. Снимаю пальто, своё скромное старенькое пальто, единственное оставшееся у меня и совершенно не отвечающее роскошной обстановке этого дома. Поднимаемся наверх, и ординарец немедленно приглашает меня в кабинет Командующего Войсками.
Роскошный, богато обставленный, просторный кабинет. Посредине – большой письменный стол, а перед ним два удобных весьма комфортабельных кресла. Стены увешаны группами и снимками, оставшимися от одного из предшественников нынешнего Командующего Войсками. У самой двери меня встречает седой генерал, Командующий Войсками округа, генерал-лейтенант Ходорович.
Любезным жестом приглашает он меня сесть в одно из кресел у письменного стола.
Сажусь. Генерал занимает место против меня.
Короткая пауза.
– Скажите, полковник, как вы относитесь к происходящим событиям в Петрограде? – спрашивает он меня как-то нерешительно.
– Я чрезвычайно рад всему происшедшему, ибо это было мечтой моей жизни, и в этом я вижу спасение моей родины, которая так страдала от невыразимо скверных условий управления, – резко и отчётливо отчеканил
