style="font-size:15px;"> – Ага, заметно. Прямо сияют. Давайте так: вы вернете ценности, позволите вас вылечить, а я в отчете напишу, что вы сотрудничали.
– Ты не понимаешь, – тихо сказал голубоглазый сторож. – Мы не только для себя. Любить – удивительно. Такое нельзя запрещать, мы хотим, чтобы все это знали. Прости, ладно? Пока тебя хватятся, мы будем уже далеко. Оставить тебя связанным и уйти мы не можем – как только откроем дверь склада, твой монструм улетит за помощью. Нам и так повезло, что он сразу не скрылся, а влетел сюда за тобой. Я просто хочу, чтобы ты знал: мне так жаль, мне очень…
– Пора, Джорди, – прошептала женщина, умоляюще заглядывая ему в лицо. – Давай. Ради любви.
Сторож взял ее за руку, и Ларри растерянно посмотрел на них. Обоим было лет тридцать пять, самый расцвет жизни, когда надо карьеру строить, а не глупостями заниматься. Сторож был светловолосый, с веснушками на носу, женщина – кудрявая и странно одетая, оба – не особо красивые. В том, как они держались за руки, как смотрели друг на друга, было что-то настолько болезненное, неприятно-личное, что Ларри хотелось отвернуться, но он завороженно смотрел, как смотрят на катастрофу. За год работы он видел грабежи ради денег, убийства ради выгодного поста, разборки торговых кланов. Видел тех, кто сошел с ума от неверно сработавших заклятий, и тех, кто возомнил себя заменой Великому Магусу. Участвовал в общих рейдах на ячейки любовнобольных, куда для устрашения старались пригнать всех свободных гардианов. Но общаться с этими безумцами… Выслеживанием, допросами и применением камелии занимался другой отдел, и Ларри подумал: «Не зря им хорошо платят, каждый день видеть такое помешательство – это самому свихнуться можно».
– Нам нужно помочь своим, – твердо сказала женщина, не отводя от сторожа глаз. – Нас ждут.
Сторож коснулся губами ее щеки – Ларри чуть под землю не провалился от непристойности этого жеста – и достал из кармана пятиугольную деревянную коробочку. Ларри понял, что окажется внутри, еще до того, как сторож открыл крышку.
Змейка выползла кольцами, словно была аккуратно скручена внутри шкатулки. На складе и так было холодно, поэтому мороза, которым от нее веяло, Ларри не почувствовал, но он знал – почувствует, когда ее поднесут ближе. Мелких живых змей ловили и пропитывали Тенью настолько, что они становились почти бестелесными и могли… Ларри бессильно задергался, но тело по-прежнему не слушалось.
Это оружие использовали очень редко. Человеческая жизнь – ценность, ее можно отнять только в крайнем случае, а змейка именно это и делает: обвивается вокруг запястья и проникает под кожу. Доползает до сердца и сжимает, не давая ему биться.
Мысли лихорадочно метались. Нужно было срочно выбрать другую стратегию – и Ларри заплакал. Это должно, должно сработать.
– Пожалуйста, не надо, – забормотал он. Смерть надо принимать с достоинством, ни о чем не прося, но тем, кто верит в любовь, подавай сильные чувства. – Я не хочу умирать, вы же добрые, хорошие люди, пожалуйста!
– Замолчи, –
