style="font-size:15px;"> Для них вольница закончилась. Если раньше трудившиеся на складе, пакующие или сортирующие товары рабочие могли в любую свободную минуту выбежать из помещения и даже прогуляться по пляжу, то теперь эта вольница закончилась.
Территорию складов в рабочее время покидать категорически запрещалось. Мало того – при выходе из помещения в конце рабочего дня всех сотрудников обыскивали солдаты, и это, понятно, никому не нравилось. Людей для работы на складах требовалось все больше. Но проблемой это не было – несмотря на то что нэп несколько улучшил подъем экономики, в стране по-прежнему свирепствовала безработица, а потому со складскими рабочими вопросов не было.
Часовые на складах пароходства сменялись по очереди. Дежурство было самым нелюбимым делом для солдат из военного гарнизона, особенно ночью: сидеть в будке приходилось безвылазно, а по ночам еще и скучно, так как рабочих не было и не было к кому придраться или кого обыскать.
Поэтому двое молоденьких солдат беззаботно играли в домино, забивая козла на потемневшем от времени столе, лишь поневоле прислушиваясь к завываниям ветра, гонявшего тучи песка по пляжу, – уж слишком он шумел. Штормило. Пенные валы накатывали на берег со свирепым ревом, вгрызаясь острыми клыками брызг в подмокший темный песок. Следы от этих клыков не пропадали – там, где они отметились, возникали ямки, похожие на долго не заживающие раны, кровоточащие, постепенно заполняющиеся морской водой. Ветер уныло выл над морской стихией. Пошел мелкий, противный дождь, но тут же перестал. Было похоже, что вот-вот начнется песчаная буря.
Это начало весны – март и апрель – в Одессе всегда славилось своими ветрами. Штормовые ветры свирепствовали с такой силой, что сворачивали все на своем пути – начиная от крыш домов и заканчивая пришвартованными рабочими лодками. Порывистый ветер сбивал людей с ног, рвал их одежду, а на побережье бесцеремонно забивал нос и глаза песком. Было очень тяжело появляться на улице в такую погоду. Рыбаки и моряки, зная это, никогда не выходили в море в этот период – любому, даже начинающему моряку было известно, что разбушевавшийся мартовский ветер намного опаснее штормового моря.
Так что солдаты, от скуки забивающие козла, с нетерпением поглядывали на прибитые к стене часы и прислушивались к завываниям ветра, плакавшего и стонавшего почти человеческими голосами. На заборе возле караулки была прибита керосиновая лампа. Раскачиваясь, она издавала надсадный скрип, навевая тоску. Солдаты ждали окончания смены.
– Два часа еще… – вздохнул тот, что постарше. – Сил нет тут сидеть!
– Может, наверх, к домам, за вином сгоняем? – оживился более молодой.
– Я тебе сгоняю! На губу захотел? – рявкнул старший. – Забыл, что два дня назад здесь было? Хорошо, если на губу, а то и к стенке пойдешь! Этих, что два дня назад пост оставили… – Он с опаской покосился в угол, как будто кто-то мог его подслушать.
– Та
