Тавифа стала рабыней. Сначала воин аллаха не насиловал ее, девочки ценились дороже, если были нетронутыми. Но продать ее у него не получилось. Девочка была порченной шайтаном, как объяснил сам себе Абдул. Она все время ходила под себя, ничего не говорила и ничего не понимала. Даже намаз делать не могла. Да он бил ее и ставил на колени. Девочка вжималась в саджжаду и нечленораздельно вопила под ударами. Он приволок ее в Дейр-эз-Зор, где у него был дом. Когда-то он принадлежал одному нечестивому доктору-гинекологу, а сейчас проживало семейство Абдулы.
Нормальной цены за маленькую езидку никто не дал. Абдул хотел было пристрелить ненужную собственность, но его старшая жена, хитрая Халима, уговорила мужа оставить бестолковую девочку в доме. Конечно, пользы от нее было мало, но женщина знала каким возвращается Абдул после боев с неверными. Пусть он оставляет синяки и раздирает внутренности этой глупой кяфирке, а ее нежный зад останется в покое. Потом, когда она достаточно подрастет, чтобы забеременеть, Халима сама позаботится о том, чтобы дети у Абдула были только от нее и Захры, младшей жены.
Побоями от Тавифы добились только того, что она смогла исполнять работу ослицы – крутить ворот у колодца. Даже детям было неинтересно ее задирать. Они швыряли в нее камни, но та лишь скручивалась в клубок и визжала. Разум покинул девочку на пепелище ее дома.
Абдул приезжал домой раз или два в неделю. Вздыбленная борода и сверкающий взгляд, намекали женщинам на предстоящее. Халима отыскивала кяфирку и волокла ее к корыту для водопоя скотины. Там, вдвоем с Зухрой они быстро отмывали безумную девочку, не обращая внимания на ее вопли. Потом заводили ее в дом и намазывали благовониями. Когда святой воин пинком вышвыривал рабыню из комнаты, женщины переводили дух, а Тавифа забиралась в самый дальний уголок хлева, где зажимала промежность окровавленной ладошкой.
Женщины считали, что кяфирка долго не протянет. Абдул вообще не сдерживался с ней. Побои и разрывы, рано или поздно, должны были убить рабыню. Они даже сговорились с Зухрой купить еще одну малолетнюю рабыню, когда эта умрет. Конечно, можно было поговорить с мужем, попытаться его урезонить, вот только зачем? Халима искренне верила, что подобная судьба должна быть у всех, кто не принял святой веры. Для чего еще аллах допустил их существование, как не быть рабами и подстилками для праведников.
Тавифа выжила, если это можно назвать жизнью. За три года, она не произнесла ни одного слова. Пока однажды, когда Абдул довольный, сытый, удовлетворенный и обкурившийся гашишем, не решил дать ей подарок. Легкий, шелковый платок он содрал с тела мертвой армянки, когда в дозоре они поймали негодных кяфиров, что пытались сбежать с территории халифата. Мужчину они убили сразу, а с армянкой и ее пятилетним сыном позабавились. Так что после возвращения, Абдул был вполне расслаблен.
– Держи, глупая, – добродушно усмехнулся он в бороду и сунул подарок дурочке.
Обычно Тавифа реагировала на обращение к ней, только тем, что старалась забиться в какую-нибудь щель. На этот раз
