железными кованными шипами, стилизованными под розовые побеги. Марена взялась за поблескивающий полированный металл и побеги впились в ее плоть. Женщина даже не вздрогнула, когда кровь закапала на железо и потемневшие доски пола. Дверь открылась, и они оказались в обширном круглом зале.
Как и на лестнице, было совершенно непонятно, откуда идет освещение. За то Денис понял почему комната Расписная. Вся стена представляла собой панораму леса. Причем всех четырех времен года. Они вошли в месте, где лето плавно становилось осенью. Правее листья становились желтее и опадали, левее зелень восхищала взгляд. Дальняя часть стены показывала зиму и раннюю весну. Денис присмотрелся, но так и не увидел четкого разделения. Художник был гением и каждый отдельный фрагмент картины был непохож и неповторим.
Потолок изображал звездное небо. О том, что это изображение Денис догадался только потому, что снаружи облака затянули небосвод. Пол выложенный из деревянных плашек, не был покрашен, но отполирован до зеркального блеска. Посреди зала, на четырех дубовых бревнах, сложенных срубом, стоял огромный серебряный таз, странной формы. Не сразу до мужчины дошло, что это гигантский, метров двух в диаметре, круглый щит. По краям щита шел странный и почему-то знакомый орнамент.
Сам щит почти до краев был наполнен кровью. Денис вздрогнул. Хотелось верить, что это кровь животного, но вопрос застрял в горле. Он понял, что зверюшки тут ни при чем. Мужчина подошел ближе. С «осенней» и противоположной «весенней» стороны, рядом с щитом лежали два низких валика для сидения.
– Готов к сказкам? – спросила Марена.
Денис обернулся и смущенно прикрыл глаза ладонью. Женщина каким-то образом успела снять с себя всю одежду. Впрочем, он успел заметить, что для своих лет, она выглядела очень неплохо. В голове каталось слово «зрелая».
– Вы на него посмотрите, – притворно возмутилась Марена – на меня стесняется смотреть, а пипиской своей передо мной машет.
– Ох, млять! – Денис только сейчас понял, что сам лишился одежды.
Когда-то Денис видел фильм про племя собирателей в Африке, где жители себя не утруждали одеждой. Было странно видеть, как люди ходят нагишом и это абсолютно нормально. Когда ему доводилось купаться нагишом с девчонками в бане или на природе, все равно оставалось какое-то стеснение, ощущение нарушения табу. Девочки старались вести себя естественно, но именно старались и это было заметно.
Марену нагота не стесняла, она чуть его дразнила, но двигалась так же естественно, как и в платье. Она уселась по-турецки со стороны осени и жестом пригласила спутника занять противоположный валик. Денис пожал плечами и уселся так же, как и она, втайне надеясь, что его причиндалы прикрывает край щита.
– И что дальше делать? – почему-то шепотом спросил Денис.
– Делай вот так, – Марена коснулась обеими руками щита, чтобы кончики пальцев погрузились в кровь – и слушай.
Дениса передернуло. Нет, у него не было особой боязни крови.
