мне кожу на виске. Прежде, чем я успеваю толком задуматься о столь непривычно (и неприлично) откровенном жесте, разгадка приходит сама: Кристо начинает шептать мне на ухо.
– Говорят, пёс императора на тебя зол, что ужас.
Ладислав – один из немногих вампиров, понимающих по-цыгански. Правда, быструю речь он понимает не очень хорошо, но шептать – вернее всего. Я тянусь к уху мужа, и теперь моё дыхание шевелит блестящие белые волоски на его коже.
– Небольшие разногласия.
– Говорят, ты его сильно ножом порезала.
Я снова тянусь к Кристо, но так и застываю на цыпочках, не зная, что сказать.
– Лиляна, будь осторожней. Тот за своих горой встаёт, но зато и враг очень злой.
– Он первый начал.
Кристо отстраняется, чтобы взглянуть мне в лицо. Говорит почти одними губами:
– Он. На тебя. НАПАЛ?!
Его челюсти сжимаются так сильно, что на лице выпирают желваки. Я провожу по закаменевшей щеке кончиками пальцев, словно пытаясь расслабить напряжённые мышцы:
– Нет. Нет.
Кристо наклоняется ко мне, и я спешу объяснить:
– Он просто стал говорить гадости. Понимаешь, всё началось вроде бы из-за спора. О занятиях рукопашным боем. Я сказала, что надо обучать и «волчиц» тоже, и начать с меня. Показательно.
– Это невозможно!
– Отчего?
– Я не могу позволить, чтобы посторонние мужики набивали тебе синяки и шишки.
– Ну, ты можешь быть моим постоянным спарринг-партнёром. И тогда синяки и шишки набивать мне будешь тоже ты.
– Нет! Я тебя… не могу! – шёпот не очень подходит для выражения паники, но Кристо справился. Я чувствую, как напряглись его пальцы на моих плечах, почти впиваясь в них.
– Тогда надо допустить всех «волчиц» разом. Но вот именно этого Тот и не разрешает.
Кристо задумывается.
– А если начать пробное обучение на тебе и ещё какой-нибудь женщине? Наверное, получить разрешение на двоих то же самое, что и на одну.
От избытка чувств я даже прижимаюсь головой к его груди:
– Кристо!.. Кристо!..
Сиротка Рац проходит мимо нас на кухню, кинув взгляд, исполненный яда. Мы с мужем неловко отстраняемся друг от друга, ожидая, пока она скроется из виду.
– Кристо, то есть, ты не видишь ничего непристойного в самой идее?
– Э… нет.
– И «волчицы» не поднимут меня на смех, если я предложу им тоже заниматься рукопашкой?
– Э… откуда такие мысли вообще? Они же все учатся охоте, они же «волчицы».
– Ну, мне Тот сказал.
Кристо пожимает плечами и бормочет самое цыганское восклицание на свете:
– Гадже.
Если перевести максимально точно по смыслу, получится примерно так – «Эти нецыгане сами странные, идеи у них странные,
