номеров. Ну а те двое, что замерзли насмерть в вакууме космоса, явно не могли похвастаться разговорчивостью.
– Мне попытаться допросить этих уважаемых господ на тот случай, если наше такси не подоспеет к тому времени, как у нас воздух закончится? – спросил Пятый.
– Нас не обучали техникам допроса, – ответил Девятый.
Пятый навис над человеком. Он не знал, что могли чувствовать никто и чего они боялись. Подозревал, что боялись они мало чего. Но вот о своих сородичах он многое знал.
– Я могу импровизировать.
– Нет, ты будешь летать по переборкам, истратишь слишком много кислорода, и нам придется их прикончить, чтобы самим воздуха хватило. Допрос подождет. Вау никуда не убежит, они тоже.
Девятый разлегся в кресле пилота, застегнув ремень. Он глядел прямо перед собой; голубой свет его т-образного визора отражался в обзорном экране из транспаристали, и эта общая картина делала Девятого необычайно похожим на дроида. Пятый не был уверен, что Девятый говорил все эти жестокие и холодные слова попросту ради того, чтобы запугать заключенных. Порой Пятый даже не был уверен в том, шутил ли он сам.
В войне не было ничего личного. Но почему-то Пятый смотрел иначе на тех типов, у которых в руках не было винтовки и кто не убивал в честном бою. Такие личности были своего рода незримым врагом. Фирфек, даже дроиды и те не скрывались.
Он решил не думать об этом, и не только из-за приказа Ордо привезти пленников невредимыми. Пятый знал, как не убивать, и знал, как терпеть боль, но не был уверен, что умеет причинять боль преднамеренно.
Однако он был уверен, что Вау об этом знал все. Лучше не лишать его работы.
Дарман расположился спиной к переборке, вытянув ноги. Похоже, что он спал, – руки сложены, голова опущена, соответствующая иконка на дисплее Пятого показывала изображение коленей и пояса. Дар мог спать где угодно и когда угодно. Разок он вздрогнул, словно бы кто-то ему что-то сказал, но по комлинку ничего не было слышно.
Атин, пристегнувшись в кресле второго пилота, разбирался с различными планшетами, инфокартами и листами флимси, которые он забрал как у живых, так и у мертвых подозреваемых, и вставлял зонды в инфоразъемы. Он занимался своим любимым делом: разборкой всякой всячины. Девятый иногда хватал те трофеи Атина, что свободно парили в невесомости.
Пятый аккуратно оттолкнулся, направляясь вперед, и протянул Атину клейкую ленту. Тот слегка улыбнулся и приклеил норовившие улететь детали к липкой стороне, прикрепив другой конец к куску брони на руке Девятого.
– Пятый, ты же знаешь, что я не серьезно? – внезапно спросил Девятый. – Ну, когда я начинаю на тебя орать за всякое. Я просто пар выпускаю.
Пятый несколько оторопел:
– Сержант, помнится, при первой нашей встрече ты меня костерил на чем свет стоит. И мы до сих пор братья, верно? Ты просто как сержант Кэл. Он ведь тоже не серьезно.
– Ты
