когда железный аппарат снимут с ноги. И когда ранки от штырей заживут, а это еще недели через три. Так Тим объяснил. Что ж, потерпим.
Уже вечером пришла та женщина, Леля. Она принесла нам ужин, только мне не хотелось есть. Она нерешительно зашла ко мне в спальню и остановилась у дверей.
– Да проходите, там у кровати стул есть. Посидите с Евой, пока мы с Дэном поужинаем, а то есть хочется жутко, – Тим смеялся, а сам наблюдал за моей реакцией на чужого человека. Я же напряглась, все-таки новая род-ственница.
– Да, я посижу, иди. Можно? – Ольга Васильевна нерешительно присела на стул. Разгладила простыню на краю кровати. – Может покушаешь? Я для тебя картофельное пюре сделала, без ничего. Когда я сама беременная была, мне всегда хотелось пюре. И огурчики малосольные принесла.
При словах «огурчики малосольные» у меня слюнки потекли, в животе возникло чувство сильного голода. Я посмотрела на свою, так называемую бабушку и улыбнулась ей. Настороженность в серых выразительных глазах сменилась искренней радостью.
– Да, я бы поела… люблю пюре из картошки.
– Я сейчас… – Леля моментально унеслась в кухню. Оттуда донеслись радостные голоса. Надо же, мое желание поужинать вызвало всеобщий вос-торг у домочадцев!
Леля кормила меня пюрешкой, щебетала рассказывая смешные исто-рии из жизни моих соседей, которых я ни разу не видела. Я смеялась, впер-вые за последние три недели. Мои мальчишки пришли на смех, сидели на подоконнике. Их лица сияли, наконец-то исчезла боль из их глаз.
– А в двадцать восьмой живет профессор, из старой интеллигенции. Старенький такой, уже почти ходить не может, трясется весь. Но каждый день сам выгуливает свою мопсиху Матильду. Он всегда спускается по лест-нице с третьего этажа, лифт совсем не признает, за ним идет его горничная, собачку несет. Представляешь – в белом передничке, в накрахмаленном чепце. Такое только в кино увидишь теперь. Он называет ее высокомерно Марфушей, хотя она Наташа! Но Наталья не обижается, профессор ей хорошо платит, пусть называет как хочет, – Леля так заразительно смеялась, что и я вытирала выступившие от смеха слезы. Она забрала у меня пустую посуду и отдала ее Дениске, заставила помыть. Я даже не заметила, как все съела. – Ну как, наелась?
– Да, очень вкусно, спасибо. Никогда еще вкуснее не ела. – действи-тельно наелась за последние несколько дней. А вот огурчиков я бы еще отведала, прямо наслаждение какое-то, а не огурцы! – Ольга Васильевна, а огурчики еще есть?
– Конечно! Я как узнала, что у тебя ребеночек будет, так целое ведро насолила. И еще насолю, кушай на здоровье! И картошечку хоть каждый день буду варить. Я в нее сливочки свежие добавляю, домашние. Завтра Де-ниска съездит в деревню к знакомым, и купит все что нужно – и молочко и сливочки, и творожок свежий. Ты только не болей милая, береги малыша.
Я пожала руку доброй Лёле, я была так признательна ей. Вот не ду-мала, что у меня еще такая бабушка имеется. Немного посидев, она убежала по своим
