ложные показания. – Это все он! Не мог мой папа так поступить … не мог… не мог… я не верю ни одному слову! Я не верю…
Черная пелена накрывала меня с головой, я уже не могла ни слова сказать, хватаясь за Тимошу. Воздуха не хватало, было ощущение, что я проваливаюсь куда-то, все крутилось перед глазами и плыло, а потом потолок стал опускаться на меня.
Очнулась от резкого запаха нашатырного спирта, вокруг меня маячили озабоченные и испуганные лица родных и друзей. Откуда здесь, в зале суда Дениска и Леля с Максом и Ритой? Ведь никого сюда не пускают. Человек в белом халате мерил мне давление, а Тим держал вату на сгибе моего локтя, укол делали, наверное. Огляделась, я лежу на скамейке, моя голова на коленях Тимоши, и мы не в зале, а в вестибюле.
– Суд закончился? – спросила я у Тима. Горло саднило и голос был хриплым.
– Нет, перерыв пока. Пока судья решение принимает. Если хочешь, то можем домой ехать, судья разрешил. У тебя ничего не болит? Живот не тя-нет?
Я прислушалась к ощущениям в своем теле, но все было нормально, нигде не болело и не тянуло. О чем я и сказала любимому. Он улыбнулся, погладил меня по волосам.
Мы вернулись в зал суда и выслушали приговор, Субботина там уже не было, да и сил у меня не было тоже, чтоб отстаивать свою правоту. Выслушивала приговор сидя, ноги совсем не держали. За мой расстрел охранникам банкира дали по восемь лет строгого режима, а ему самому пять с половиной. Сироткин равнодушно выслушал свой приговор, даже бровью не повел. Уверен, что заплатит деньги и выйдет вскоре на свободу.
Вернулись домой уже в шестом часу вечера. Состояние у меня было заторможенное, лекарство делало меня вялой и равнодушной. Но я не соби-ралась ложиться в постель и отдыхать. Мне нужна правда! Вся, до последнего слова! Не могу больше пребывать в неведении, правда все равно выползает наружу и получается это совершенно неожиданно… и очень-очень больно… Поэтому я созвала к себе всех, кого касается эта история. Всех, кто был неподалеку. Пришли Ольга Васильевна с Дениской, Тимоша сел рядом со мной на кровать. Не было только деда, но его я пока не собиралась звать к себе, выслушаю всех, потом решу. Это был мой личный суд, час правды.
– Ты чего удумала Евушка? Тебе отдохнуть нужно, зачем всех позвала? – встревоженный Тим заглядывал мне в глаза, поглаживая мою руку.
– Я хочу все узнать. Ну, кто мне расскажет всю эту историю. Всю! Ни одного слова не пропустив. Мы уже наломали дров из-за того, что вы утаивали правду от меня, а сегодня… сегодня я думала мое сердце разорвется от боли. Я жила в своем мире и, как оказалось ничего не знала о жизни моих родителей. Чего я еще не знаю? – я обвела всех взглядом, на подоконнике сидел притихший брат, рядом с кроватью на стуле бабушка, Тимоша нервно вздохнул и отошел к окну. – Ну что, братишка молчишь? Ты же хотел мне все рассказать?
– Может Тимоха лучше?
– Я расскажу! – бледное лицо Ольги Васильевны выделялось в полутьме комнаты, она в волнении
