Хочешь сказать, что Ева не придет в себя? И аборт не понадобится?
– Тим, мне жаль, но ты сам понимать… я идти, на консилиум, через час решение будет. И тебе тоже решать, раз пациентка не в состоянии.
Доктор ушел. Я не могла в себя прийти от услышанного. Это все ме-няет, мне нужно туда, нужно спасать малыша. Я не дам им делать аборт!
– Вот так родная… ты уходишь и забираешь с собой нашего малыша…
– Эй, я здесь! Я все слышу! Тимоша, помоги! – я кричала, только меня никто не слышал. Мой дедушка успокаивал Тима, говорил, что все обойдется. А он почти плакал. Или правда плакал. Говорил, что аборт все равно сделают, в любом случае, даже если я приду в себя. Посмотрим! Как же мне выбраться уже отсюда?
Я стала руками бить занавеску, но она только растягивалась, совсем не поддавалась. От отчаяния стала колотиться в нее всем телом, сколько хватало сил. Мне показалось, что странная ткань становиться тоньше, уже и звуки четче, и я даже могла рассмотреть очертания предметов и силуэты людей. Меня всю трясло, сердце билось как сумасшедшее, а я все прыгала на дверной проем, колотилась, что было сил.
– Врачей, скорее! У Евы конвульсии! Помогите, кто-нибудь! Она ухо-дит, это агония! – Тим сдерживал мои движения, совсем не помогая. Наобо-рот мешая мне. Я толкала его, кричала. Прибежала куча врачей, меня стали колоть иголками, лишая последних сил. Люди! Что же вы делаете!
Собрала остатки сил и внезапно вырвалась. Открыла глаза и увидела, как любимый оседает на пол, хватаясь за горло. Он был так бледен, что я напугалась. Два человека в белых халатах бросились к нему.
– Тим, это не агония, Ева возвращается… Тим… Тим… – человек со светлыми волосами и сильным акцентом тормошил Тимошу, но тот не отзывался, повиснув у него на руках. – Скорее, сердечный приступ…
Глава 2
Надоедливый писк приводил в бешенство. Открыла глаза, пытаясь отыскать источник въедливого писка. И наткнулась на карий внимательный взгляд.
– Ну привет! Проснулась наконец. Фигово выглядишь! – на меня с усмешкой смотрела Леся. Она сидела рядом на стуле, крутила свой светлый локон на пальце.
– Привет… чувствую себя так же… – я попыталась немного припод-няться, но острая боль в груди отбросила меня назад.
– Ой! Тише, тебе нельзя двигаться. Лежи спокойно. Пить хочешь?
Я кивнула, в горле все раздирало от сухости. Леся приткнула к моим губам трубочку и стаканчик с водой.
– Давай, только помаленьку… много тебе еще нельзя. Вот молодец!
Немного утолив жажду, я стала крутить головой, оглядываясь. Я в обычной больничной палате. Теперь все правильно. Мне такой страшный сон снился про темную комнату, про Ясмину и точку невозврата. И про беременность, которой нет. Положила свободную от капельницы руку себе на живот. Леська тут же накрыла мою руку своей.
– Ты что-то чувствуешь?
– Что?
– Ну… ребенка. Хотя рано еще. Ну и напугала ты всех! Врачи решают, что делать с тобой.
Значит не сон. Тимоша! Последнее,
