научить.
– Да, – все же отважился он, – попробуем.
Про себя же он знал, что не собирается работать с бывшим учеником, ему просто было необходимо сохранить скудное жалованье, от которого зависело его существование. Заниматься латынью – идиотизм, счетом – казалось невозможным с ребенком, не способным вытереть себе рот, история представлялась слишком теоретическим предметом, поэтому он выбрал мораль.
Однако в комнату к своему бывшему ученику он вошел без иллюзий, зато с неукротимым ужасом в душе. Они не виделись несколько недель. В спальне царил полумрак, за окном лил дождь. Поль осунулся, черты его землистого лица заострились, он стал похож на сухой листок. Мадлен ободряюще кивнула Андре и потихоньку вышла, изобразив игривую улыбку: оставляю вас вдвоем, мальчики…
Андре прокашлялся:
– Поль, дружище…
Он листал книгу в поисках подходящего случаю изречения, все звучало фальшиво, в сложившейся ситуации лучшие намерения были обречены на провал.
Он выбрал: «Нет ничего невозможного для того, кто упрямо и храбро идет вперед». Эта максима лексикографа и поэта Пьер-Клода Виктора показалась ему уместной – храбрость Полю сейчас необходима, и какими бы ни были трудности, которые… ну да, годится. Он сделал шаг вперед, повторяя: ничего невозможного для того, кто… сделал глубокий вдох, решительно поднял глаза от книги и взглянул на ученика.
Тот уснул.
Андре почему-то сразу понял его уловку. Поль только делал вид, что спит. Лицо его ничего не выражало, но ребенок определенно притворялся спящим.
Андре стало досадно. Он потратил столько сил на воспитание этого мальчика, и вот вам благодарность? Ни фигурка ребенка, безвольно завалившегося на бок в инвалидной коляске, ни струйка слюны, подсохшая в уголках детского рта, не могли усмирить его холодную ярость, которая находила на Андре, когда он чувствовал несправедливость по отношению к себе.
– Ну уж нет, Поль! – громко и четко произнес он. – Не надейтесь, что я тоже попаду в эту грубую ловушку.
И поскольку ребенок не двигался, добавил:
– Не принимайте меня за дурака, Поль!
Это он выкрикнул гораздо громче, чем ему хотелось бы. Поль открыл глаза. Он испугался раскатов голоса своего учителя, схватил позолоченный колокольчик и тревожно зазвонил.
Андре обернулся к двери. Мадлен была уже здесь.
– Что стряслось?..
Она подбежала к Полю – что случилось, ангел мой, прижала его к себе. Поверх материнского плеча Поль холодно смотрел на Андре. И это был… вызывающий взгляд. Да, вызывающий. Андре чуть не задохнулся. Он сжал кулаки – нет, не бывать этому!
Мадлен лихорадочно повторяла: все в порядке, душа моя?
– Н…ничего, м…ма…ма, – ответил тот с трудом. – Ус…уст…устал…
Андре молчал, закусив губу. Мадлен старательно и заботливо прикрыла Полю ноги пледом и опустила шторы.
– Пойдемте, Андре. Пусть он отдохнет, ребенок обессилел…
Шарль
